Госпожа Кофе

Альмира… Механизм сравнения. Он помог мне осмыслить свой брак и свои отношения с женой, чтобы разорвать эти самые отношения безболезненно для обоих. Альмира хорошая хозяйка, но скупа до болезненности. Любит только себя и дочь. На меня ей наплевать. Она ни разу не сказала простые слова, которых я ждал от нее все эти годы вынужденного вранья о долгах: Тимур, как ты, имея такие долги, можешь так спокойно покупать мне дорогие вещи, золото, брильянты, меха? Неужели она думала, что долги – сами по себе, а ее сытая и роскошная жизнь – сама по себе? Или ей казалось, что долги мужа не должны никоим образом касаться благосостояния жены? Что я должен постоянно выкручиваться, лишь бы только она ни в чем не нуждалась? А если бы я на самом деле был должен большие деньги, а не придумал все это, чтобы раскрутить свой бизнес? Возможно, всему виной я сам? Но мне всегда казалось, что я ответственен за свою семью и что мои жена и дочь находятся в зависимости от меня, а потому я должен сделать все возможное, чтобы оградить их от нищеты. Нищета. Да только слепой не заметит, что не может человек, запутавшийся в долгах, жить на такую широкую ногу, как жили мы с Альмирой. А получилось как? Существовала группа людей, вроде бы моих друзей или приятелей, каждый из которых думал, что я должен кому-то другому, они потому и молчали, что мой образ жизни лично их не касался – ведь я никому из них не был должен уже ничего! Разве что Минкину. А вот он-то как раз и собирался отправить меня на тот свет за долги и за то, что я отнял у него Валентину. Но не успел. Сам отправился в ад.

Господи, прости меня за все, прости! За все.

Валентина легко пережила смерть Минкина. Думаю, и она постоянно твердила молитвы и просила Бога о прощении за то, что получила свободу и что теперь ей незачем было скрываться, обманывать. Теперь перед ней стояла одна ясная цель – помочь мне выпутаться из долгов, чтобы мы с ней смогли пожениться.

– Тимур. Сколько тебе нужно денег? – просто спросила она меня по телефону.

– Два миллиона, – сказал я, умирая от стыда. Я предполагал, что ее дом в Пристанном примерно столько и стоит.

– Я продам дом, я говорила. Вот только приведу его в порядок, почищу.

Святая женщина! Механизм сравнения снова заработал: Альмира не способна была расстаться ни с одним своим кольцом или сережками, чтобы помочь мне выплатить долг. Она была выше этого. Главное, чтобы ей было хорошо и комфортно. Да и Ренат всегда рядом, что еще надо?

– Тимур… Самое главное… Надо же! Оказывается, Сергей все про нас знал. Я нашла тут папку – отчеты частного детектива. За нами следили. Здесь такие жуткие фотографии, где мы вместе. Представляешь, что он испытывал, когда видел все это?!

Я молчал. Ну вот, теперь она все знает. Вернее, почти все.

– Алло?! Ты слышишь меня?! – Голос ее дрожал, она нервничала, она сходила с ума без меня там, в Пристанном.

– Слышу. – Я разговаривал с ней вполголоса, чтобы не услышала находящаяся в соседней комнате Альмира.

– Ты знал об этом?

– Как я мог знать, что ты такое говоришь?! – вдруг начал орать я, явно переигрывая и забыв на время, что могу разбудить Альмиру с Кариной. – Ты думаешь, я все это знал и продолжал приходить к тебе? Ты в своем уме?

– Ладно, успокойся. Главное то, что он так и не успел ничего предпринять.

– А что он должен был предпринять?

– Уж во всяком случае, разобраться со мной. Лишить меня всего.

– А со мной?

– Думаю, и с тобой у него был бы разговор.

– Разговор?! Да ты, оказывается, совершенно не знала своего Минкина.

– Тимур! Ты говоришь со мной таким тоном. Словно я в чем-то провинилась.

– Нет, просто я подумал, что мы ходили с тобой по лезвию, ты не находишь?

– Нахожу, конечно. Просто я еще не осознала до конца, что могло произойти через некоторое время.

На пороге возникла Альмира. В ночной рубашке. Она смотрела на меня укоризненно: мол, чего кричишь, ребенок же спит. Я согласился с ней, прикрыв глаза. Мол, понял, извини. Она кивнула головой и вышла из кухни.

– Я не могу больше говорить, – едва слышно сказал я в трубку.

– Тимур, я подготовлю дом, а ты найди покупателя, слышишь?

– В крайнем случае я возьму кредит под твой дом, – выдохнул я очередную порцию лжи. Потом поправился: – Вернее, ты возьмешь кредит, а я расплачусь. Потом мы поженимся и уедем, все. Целую.

Валентина, она готовилась к продаже дома. Она собиралась принести его в жертву. У меня было желание помчаться в Пристанное и обо всем ей рассказать, чтобы она поняла, что я не такой подлец, каким представал перед ней в последнее время. Что я вынужден был так поступать, чтобы привести в порядок перед смертью не только свои дела, но и ее. Я заботился о ней, но со стороны все это выглядело довольно-таки мерзко. Однако я нашел в себе силы не расклеиться и продолжать жить так, словно я здоров и полон планов на будущее.