Госпожа Марика в бегах(СИ)

- Знаете, я могу предложить вам за практически смешные деньги тесьму и кружево на манжеты. Это, конечно, не ручная работа, фабричный станок, вблизи смотрится грубовато, но если обыграть... то будет очень достойно.

- Сколько, осмелюсь спросить?

- Пол фалькона за кружевную ленту в локоть, четверть дайма за тесьму в палец шириной. Деревянные пуговицы дюжина за два дайма.

- Беру тесьму и пуговицы, - решилась я. - Шесть локтей синей и два зеленой. За кружевом еще вернусь, спасибо за предложение, сударь.

Выкручусь как-нибудь, поголодаю ... Или померзну. Может весна придет раньше и вообще не придется топить камин, а готовить не буду, на улице тоже можно перекусить.

- Один фалькон, три дайма, пожалуйста, - я с грустью протянула деньги, кошелек стал заметно легче. Глядя на мое постное лицо, приказчик, кажется, недовольно покачал головой. - А это подарок в честь первой покупки.

Пододвинув ко мне шуршащий коричневый пакет с моими приобретениями, он аккуратно опустил в него маленький сверток.

- Это небольшой сюрприз, посмотрите дома, - он хитро улыбнулся. - Из нашего магазина не принято выходить с таким унылым видом. Примите наш комплимент.

Кажется, день может закончиться вполне неплохо. Я благодарно улыбнулась ему.

- Спасибо! - мы раскланялись друг другу.

* * *

Бессонная ночь, уже под утро три часа на диване в приемной нового шефа, кофе и бутерброды, которыми ежедневно снабжает мадам Морель, сердобольная старушка из архива. А перед глазами пляшут строки формуляров, криво-косо заполненных дежурными офицерами. Чудовищные грамматические ошибки не идут ни в какое сравнение с полным небрежением к регламенту, предписывающему быть 'точным, кратким и правдивым'.

Двадцать лет назад, когда Ройс только мечтал о юридической академии и рассчитывал разве что на место нотариуса в родном уездном городке, служители закона имели весьма сомнительную репутацию. В народе было не принято полагаться на честность и добросовестность следователей, те брались за дело только после мзды и с условием, что обозначен подозреваемый. В крайнем случае, если взятка была особенно желанна (не всегда платили деньгами, иногда и натуральным продуктом), то могли и отловить на улице какого-нибудь пьянчужку, да навесить на него происшествий. Работали по архаичной средневековой системе донос-дознание, и иных причин для возбуждения дела не видели.

Ситуация изменилась с приходом нынешнего главы полиции округа Демей, на тот момент обер-полицмейстера, а теперь уже Директора, господина Хальца. Типичный уроженец Дреттехорна, застегнутый на все пуговицы, педантично следующий уставу, он не давал спуска подчиненным. Количество внутренних расследований полиции выросло за первые полгода его службы в семь раз! Чистка рядов правоохранительных органов дала свои результаты - места уволенных сотрудников заняли азартные, предприимчивые выпускники провинциальных училищ и колледжей, которым до прихода к власти Железного Хальца, было не пробиться в городе. Чтобы высоким чинам и впредь неповадно было комплектовать штат одними родственниками да протеже, была выделена квота для приезжих. Собственно говоря, по этой квоте частный пристав Клебер и оказался в славном Демее.

Системный подход господина Хальца импонировал молодому человеку, отец которого был земляком Директора и прививал ему ту же дотошность и принципиальность с младых лет. Хотя поначалу этот факт биографии даже сыграл против Ройса: с одной стороны, обратив на себя внимание начальства, он попал в самый низ карьерной лестницы, пропустив разве что службу квартальным надзирателем, что с его дипломом было бы просто унизительно. Но хоть слухи о землячестве не поползли дальше - на такое место по блату не устраивают.

И, тем не менее, Директора Ройс боготворил. Не задержавшись в роли частного пристава, за семь лет службы он прошел путь до старшего пристава, а теперь уже и подавно главы отдела, чем заслужил личную аудиенцию у самого. Именно после этой аудиенции он и был вызван на ковер к своему непосредственному начальнику, от которого и получил свое новое задание.

Надо сказать, за последний месяц повышение Ройса было не единственной кадровой перестановкой в полицейском департаменте: спустя двенадцать лет честной службы его бывший шеф, полицмейстер Ла Вельже, и обер-полицмейстер Пуллен были переведены на другой конец страны в округ Вивей. Такое назначение вряд ли можно было считать карьерным ростом... На их место из самого Анселета прислали занятную парочку, сухопарого и молчаливого мессира Де Санжа, своим постным лицом наводившего на мысли о налоговом кодексе, и упитанного до неприличия улыбчивого Антуана Д'Апре, о котором было известно, что дядя его в инспекторах при Храме в столице.