Госпожа Марика в бегах

Сквозь ресницы вижу склонившегося надо мной мужчину, это все тот же офицер в веселеньком кителе. У магов, видимо, свой дресс-код. Красивый мужик, да. Томный, аристократичный, холеный — одним словом, роскошный. Пахнет от него сандалом и восточными пряностями, сразу же вспоминаются офицеры английской колониальной армии в крашеных кошенилью карминово-красных мундирах. Небось и палочку свою волшебную, или чем они тут колдуют, надушил. Вот сейчас пригласит на тур вальса, а я сделаю книксен. Будто бы и не могут эти губы брезгливо бросать «красотуля» и вообще тыкать. Только стихами и только о любви.

Кажется, я брежу.

— Сударыня, очнитесь!

Сиплю в ответ. Не получается соответствовать эстетике этого красавца — рядом с ним видится хрупкая тонкая барышня с тихим голосом и наивным взором. Положим, я тоже некрупная, но красиво падать в обморок, если только это не постановка, целое искусство. Итого, после двукратного вытирания пола собственной персоной не питаю иллюзий на тему внешности и производимого впечатления.

Рта касается кромка стакана. Вода вкусная и такая холодная, что зубы сводит. Бодрит лучше его увещеваний. Ладно-ладно, просыпаюсь.

— Не вставайте, вам лучше еще немного полежать.

— Тогда я засну обратно.

— Вы не спали, вы упали в обморок. Такое с вами часто случается?

Мужчина сидит рядом со мной на шаткой трехногой табуретке, внимательно вглядывается в лицо и смотрит так участливо. Неужели я так грустно выгляжу, что разжалобила даже сурового следователя?

— Да нет, не часто, — прикрываю глаза и отворачиваюсь. Разрешили лежать, спорить не буду. Все равно нет никаких сил поднимать свое бренное тело. Язык еле ворочается, благо сознание не затухает.

— Я должен сделать одну манипуляцию — быструю и безболезненную. Поставить маркирующую метку, чтобы в будущем у вас не возникало подобных проблем. Пусть источник ваш и запечатан, но все же тот маг, который осматривал вас в первый раз, должен был поставить отпечаток.

Лежу с закрытыми глазами, киваю. Делай, милый, что хочешь. Я на все согласная. В голове царит оглушающая пустота, стерильность, как в операционной. Никаких вариантов действий. Сил нет не только физических, но и моральных, и накатившая обреченность лишает всякой воли.

— Совсем другое дело. Как же вы раньше жили?

— Как? Ну, как-то так…

Молчать и кивать. Молчать и кивать. Лучшая тактика.

— И источник не беспокоил? — сомнение в голосе.

— Ну, бывало…

— В чем это выражалось?

Блин, молчать и кивать, Марика. Не нарывайся.

— Кошмарами.

— Сколько вам лет?

— Уже не семнадцать, — печально сообщаю я.

— Хорошо, а последние ваши семнадцать лет вы не чувствовали резких перепадов настроения от эйфории до полной апатии, не впадали в состояние фуги. Агрессия? Слепая ярость? Нет?

Перепады настроения у меня регулярно, раз в месяц, но ведь он не об этом спрашивает?

— Бывает.

— Ваша аура… Вы не под заклятием, нет. Но следы есть. Должен повторить вопрос, что на вас лежит?

— Господин офицер, — голос плохо слушается на длинных фразах, — я мага видела один раз в жизни. Он тогда в нашей деревне мор отваживал. Негде мне было получить на себя.

Цепкий взгляд пробегается по всему телу, руки невольно тянутся прикрыться, кровь приливает к щекам. Тут только соображаю, что все еще скована. Маг недовольно хмурится. А что я могу сделать? Сказать, месье, не смотрите?

Чувствую себя как на приеме у мужчины-гинеколога: в данный момент я для него не женщина, а пациент, биоматериал, но неловкость все же присутствует. Интересно, что он там видит? И когда мне надо начинать клясться, что я не ведьма, чудовище или кто-то там еще…

— От пальцев правой руки и выше. Плечо, грудь, живот. Вы правша?

Киваю.

— Похоже, вы взяли этой рукой артефакт с мощным полем, — он берет мои онемевшие пальчики. Я могу только видеть, но не чувствовать, как он нежно проводит по запястьям, браслеты опадают и кисти рук начинают оживать под мягкими поглаживаниями его ладоней. — Воровка?

Это такая тактика допроса? Расслабить, усыпить бдительность, а потом задать провокационный вопрос. Что ж, она работает. Могла бы — вырвала б руки из его клешней, но они все еще плохо слушаются, получается одно дерганье. Да и меня крепко держат. Потом я, конечно, придумаю тысячу едких и колких ответов, но сейчас в состоянии разве что зло стиснуть зубы и сверкать глазами. Застиранные айновы тряпки, что ли, проклятые?

— Нет!

— Ну, допустим. Глубже проверять сейчас не буду, — он ослабляет хватку. — Тогда объясните мне, душа моя, где и что вы так опрометчиво схватили? Не лезли же вы под руку мэтру, пока он ворожил. Кто же такое допустит. Не пересекали охранный периметр? Не выносили…

— Камень. Я тогда коснулась камня.

— Что за камень? Внутри контура или на периферии? — по моему непонимающему лицу он видимо догадался, что терминология мне не знакома и пояснил проще. — Мага в деревню зовут не по мелочи подработать, так? Мор развеять — многосоставное колдовство, потом в доме, где ворожил…

— Нет. На пустыре.

— Хорошо, на пустыре. Так вот, потом же огородили и никого не пускали?

— Я по ошибке забрела. Оглянулась — уже поздно было.