Госпожа не-мертвых (СИ)

— Они много, чего говорят, — презрительно дернула уголком губ Селеста. — Слышала я их байки. Якобы у меня там трон, непрерывные оргии с жертвоприношениями, демоны-прислужники и молодые юноши в прозрачных штанишках. Хастин, в центре до сих пор материя распадается. Не так активно, как сто лет назад, но — до сих пор!

— Что ты мне рассказываешь? Будто я сам не видел, — поморщился маг. — Мы последний раз в глубину месяцев восемь назад ходили, новый вариант защиты тестировали. Неудачный. Помнишь, Каше? Ощущения те же или что-то изменилось?

Стоящая рядом с ним с понурым видом птенец прислушалась к себе и покачала головой.

— Почти то же самое, мастер. Ощущение истекающей энергии, только с добавкой огненной составляющей. Фантомное чувство жара внутри, хотя ожогов — она подняла обнаженную руку в доказательство, — нет. Может быть, мало времени прошло?

— Сомневаюсь, что что-то изменится, — откликнулась Селеста. — Впрочем, давайте подождем. Вон на тех развалинах присядем, Хастин, доставай покрывало.

Мэтр потащил из сумки на плече большой кусок ткани, попутно озвучив мысли:

— Неподходящее место для пикника.

— Причем во всех смыслах, — госпожа оттолкнула подальше носком сандалия человеческий череп. Остальные кости скелета давно рассыпались в труху. — Одно время бандюганы повадились бросать сюда живых людей. Казнь такую придумали, для своих, кто провинился. Представляешь, Каше: только-только печать отбалансируешь, успокоишься, других дел полно, и вдруг — полноценная жертва, да ещё и разумная! Не сосчитать, сколько я этих уродов поубивала, прежде чем остальные запомнили, что Бездну подкармливать нельзя.

— Помнится, ты говорила, отдельные умники находятся и сейчас?

— Хастин, сейчас их намного меньше, да и печать сидит крепко. Не то что раньше.

Первые двадцать лет независимости в памяти Селесты слились в непрекращающийся кошмар. Постоянные стычки с фанатиками из храмовых дружин — тогда, после Проклятия, их появилось необычайно много. Прессинг властей, даже в сложные годы гражданской войны изыскивавших возможности мешать восставшим. Сепаратизм отдельных общин, возжелавших самостоятельности. Гибель доверенных лиц, нарушенная структура управления. Времени постоянно не хватало, от необходимости отслеживать целостность печати хотелось скрипеть клыками и проклинать себя за заключенную сделку.

С другой стороны — был ли у неё выбор? Как бы поступили истинные жрецы Морвана, услышав отказ? Да и цену они дали неплохую… Неизвестно, сколько ошибок совершили бы они с Хастиным, создавая ритуал обращения смертного в птенца, если бы не переданные истинными знания. В общем-то, вся магия крови появилась благодаря им.

Ещё одним положительным моментом заключенного соглашения была возможность шантажа. Ни разу не озвученная вслух, но, знала Селеста, всегда при принятии решений власть имущими учитываемая. Они не сразу поверили, что правительница вампиров контролирует распространение Проклятья Тайрана, зато уж когда убедились — стали намного сговорчивее. Пришлось, правда, рассказать о внутреннем строении идеально черной сферы, убивавшей любое живое существо, попадавшее внутрь. Много ли пользы принесла королевским магам эта информация? Ну, знают они теперь, что ровно в центре Проклятия находится постепенно сжимающийся провал в Бездну, а окружает его совершенно пустая зона метров сто радиусом, где даже пыли нет, потому что распалась. Дальше-то что?

— Как думаешь, оно долго ещё продержится?

— Если скорость закрытия не изменится, то лет триста, — не задумываясь, ответила Селеста. Она давно подсчитала, сколько ещё времени уйдет на окончательное закрытие провала. — Кажется, последний год пространство восстанавливается быстрее, так что я надеюсь, что меньше.

— Когда ты была в Цонне, не возникало немотивированного желания вернуться? Мне не ясно, имеет ли значение расстояние до печати в её текущем виде.

— Нет. Того зова, который меня раньше разворачивал обратно при попытке покинуть Талею, больше нет. Так что — либо Цонне недостаточно далеко, либо расстояние не имеет значения. У меня скорее появилось и не пропадало желание подольше не возвращаться сюда.

Селеста считала, что может приоткрываться и говорить откровенно в присутствии Каше. Младшая вампиресса, во-первых, была птенцом её близкого друга, соратника, то есть взрослела у неё на глазах. Не дочь, но, в каком-то смысле, племянница. Во-вторых, магичка делом доказала, что, несмотря на некоторую взбалмошность, далеко не дура и умеет молчать.