Госпожа поневоле или раб на халяву [СИ]

Не сдерживаясь, я принялся умолять вслух, шепча сквозь стоны. Но женские руки продолжали мучить и ласкать мое тело… как-то отстраненно я понял, что еще пара минут — и я потеряю сознание. Извернувшись, я с мольбой уставился в глаза мыш… Алены… просьбу кончить я произносил уже почти в бреду, даже не осознавая, как это унизительно — выпрашивать собственный оргазм… Жар, разлитый по всему телу, резко кристаллизовавшись, устремился обратно, в пах… и вырвался на волю… разорвался на сотни, тысячи маленьких шариков и снова охватил все тело… лишая меня сил…

Нет, сознание я так и не потерял, но упал на пол… прямо в собственную сперму животом… четко осознавая, что в ближайшие полчаса ничто… и никто… не заставит меня подняться.

Но долго валяться мышь мне не дала… и правильно, потому что застывшая на коже сперма — это не самые приятные ощущения. Рядом со мной материализовался стакан с водой. Я вылил его в себя практически залпом и попытался отклеить свою обессиленную тушку от пола… Марбхфхаискорт! Еще то удовольствие… И тут рядом с моими руками опустилось влажное полотенце. Черти ее расцелуй! Порой мышь ведет себя… потрясающе гениально.

Потихонечку я смог подняться, сначала на колени, потом, опираясь на диван — встал на ноги. Шатало меня после пережитого… искупительного испытания… поимей бесы в рот фантазеров, придумавших такое… Очевидно, выглядел я очень жалко, потому что мышь подхватила меня, позволив закинуть руку ей на плечи. Только опираясь на нее, я смог добраться до ванной. В душевую кабинку я перелез уже самостоятельно, держась за стенку:

— Спасибо. Дальше я сам справлюсь.

Мышь… Хаискорт! Я еще раз оглядел спокойно стоящую рядом со мной женщину. Фигурка неплохая, руки ласковые, глаза… к глазам никаких претензий нет. Губы… засмотревшись, непроизвольно облизнул свои… С губами тоже все отлично. Вообще личико в целом ничего, только очки уродские и волосы всклокоченно-растрепанные. Короче, если в порядок привести, то вполне… Без очков — даже моложе, чем я в начале думал. И вообще на безрыбье и рак рыба… и черт — раком… нечего выпендриваться, надо есть, что дадено.

Ну, низшая, ну, не ослепительная красавица… но ведь женщина же! Жен-щи-на! И не страшненькая, а так… блекленькая слегка. Косметикой ее пользоваться тоже, похоже, не научили. Как и убираться.

Кивнув мне, мышь… черт! Алена кивнула и вышла из ванной, но через полминуты вернулась, чтобы оставить на стиральной машине чистые трусы, футболку и еще один нераспакованный пакет, надеюсь, со штанами.

Из душевой я вылезал без свидетелей, так что не геройствовал и кряхтел в свое удовольствие. Стертые колени начали процесс регенерации, задница ныла… яйца болели… Короче, секс удался. Но при этом приятное чувство удовлетворения распирало изнутри.

Давно мне так хорошо не было! Просто трах… да, с извратинкой, но вполне себе нормальный трах. Без унижений и моральных линчеваний. С ласками, смазкой… и… нет, не с любовью, конечно. Таких сильных чувств я ни разу ни к кому не испытывал. Но положительные эмоции эта женщина у меня вызывала.

Да, просить разрешение кончить было унизительно, как и то, что я полностью потерял над собой контроль от возбуждения. Мышь… Алена же этим не воспользовалась, хотя могла бы.

Светлый не упустил бы такой возможности… Он любил трахнуть меня, как последнюю шлюху, поиметь и в зад, и в рот, и поделиться мною с друзьями. Раз в три дня миадерпиан честно засчитывал его оргазм, а я оставался возбужденным до предела… кончать мне удавалось очень не часто. Я редко терял над собой контроль настолько, чтобы начать умолять об оргазме, а Светлый разрешал его мне еще реже.

Да, на стиральной машине лежала нормальная мужская одежда! Издав едва слышный победный вскрик, я влез в трусы, штаны, футболку… и задумчиво покрутил в руках носки. Здорово, что они у меня есть, но смысла их надевать в девять вечера я не увидел. Так что просто запихал в карман штанов. Хотя босиком после теплого душа было прохладно. Надо бы попросить мышь купить мне нормальные тапки.

Вздохнув, вышел в коридор, заглянул на кухню — там никого не было. Алена сидела в моей комнате, держа в руках знакомую до боли бумагу — договор.

Подняв на меня глаза, она чуть заметно улыбнулась уголками губ как-то чуть… иронично.

— Ожил, чудовище? Иди сюда.

Это с чего вдруг я — чудовище? Марбхфхаискорт!

Я плюхнулся рядом с мышью, на диван.

— Ну и что интересного там пишут? — спросил, кивая на договор у нее в руках.

— Гадости в основном, — хмыкнула мышь.

Я потянулся к бумаге, и мне отдали ее прямо в руки. Черти ее… а если я сейчас порву этот договор в клочья? Что произойдет? «Вряд ли что-то хорошее», — обреченно решил я и уставился на текст документа.

Вначале шел обычный бред о том, что предъявитель сего является владельцем того… то есть меня, марбхфхаискорт!

Дико непривычно было читать документ, являясь не предъявителем, а… объектом, собственностью, рабом.

Я стопроцентно был уверен, что сейчас синяя шкала миадерпиана радостно ползет вверх.