Госпожа поневоле или раб на халяву [СИ]

— Черти их поимей, этих экспериментаторов! — почему-то я больше разозлился, чем обрадовался. — Ну вот, тебе даже стекляшка эта подтверждает, что мне просто смотреть на тебя такую скукоженную неприятно, и вместо того чтобы отвернуться и лечь спать, я тебе предлагаю это поправить. Массажем. Так что ложись и не выделывайся… У меня тут все болит, регенерация замедленная, а я тебе предлагаю спину вправить.

Хаискорт! Полным идиотом себя чувствую! В кои-то веки захотел доброе дело сделать, а мышь еще и капризничает.

— Ну ладно-ладно, не бухти, — мышь, видимо, слегка устыдилась. Но очень слегка, потому что добавила: — Нечего было раньше… Пугать.

Подошла к дивану и осторожно влезла на него коленками. Потом опять охнула, схватившись за поясницу, и плюхнулась на живот.

— Халат сними, — вздохнул я горестно. — Я штаны надел на опасное место.

Фыркнув, мышь, едва сдерживая смех, ойкнула, потеряв с носа очки, и завозилась, стягивая халат. Под которым обнаружилась тоненькая открытая маечка и обтягивающие штаны, блеклые, как сама мышка…

Подняв очки, положил их на спинку дивана. Осторожно подцепил майку с боков за края и натянул ее на мышиную голову.

— Теперь ты точно спрятана от моего пагубного влияния, — усмехнулся я, чуть спуская штаны вниз, до бедренных косточек, которые обожгли мои пальцы…

Не везет мне сегодня с бедрами. То мои страдают от мыши, то я от мышиных.

Глубоко вздохнув, успокоился, сосредоточился на предчувствии движения магической энергии, которая должна была бы пойти по моему телу… если бы не была полностью заблокирована. Странно, но приятное тепло, чем-то похожее на магическое, потекло от пяток вверх, по каналам, и сконцентрировалось в ладонях.

Легкими движениями я принялся гладить спину мыши, разогревая и разминая. Постепенно вкладывая в ласку все больше и больше усилий. Когда кожа приятно раскраснелась, я, медленно переминая ее пальцами, покрался от поясницы вверх, к плечам… поразминал их, игнорируя мышиные постанывания и поскуливания.

Ладно, квартира запущена, ладно, готовить не умеет, но себя-то за что довела до такого состояния, черти ее… перезагрузи.

Как обычно, на каком-то моменте я полностью ушел в процесс, игнорируя реальность, реагируя только на сигналы тела, причем не на попытки увернуться от моих рук, и уж тем более не на звуковые, а на болевое излучение, потихоньку исчезающее от моих усилий. Напоследок я слез с мыши, приподнял ее подмышки с дивана и поставил на пол:

— Сейчас я тебя вверх дерну, расслабься!

— А я и не напрягаюсь, — как-то меланхолично и, действительно расслабленно, пискнула мышь, почти повисая на моих руках. — Мне напрягать уже нечего…

Рывок вверх, сначала за подмышки. Потом, развернувшись, резко закинул мышку спиной себе на спину… прослушал хруст, скрежет и прочие интересные звуки вставляемых на место позвонков.

— Ну вот, теперь ты — как новенькая, — усмехнувшись, полюбовался на балдеющую Алену и, не удержавшись, шлепнул ее по заднице. Отомстил.

Месть получилась какая-то неубедительная, потому что блаженно улыбающаяся мышь ее даже не заметила, ну или решила что это часть массажа. Постояла полминутки, потом потянулась… подняла руки, помахала ими, изогнулась несколько раз… и вдруг, без разбега, с места, прыгнула на меня!

Вылечил, на свою голову, бесы ее… не, не отдам, мое… и это мое радостно взвизгнуло, чмокнуло меня несколько раз в нос, в щеки, даже мимолетно в губы…

Мозг, мой, вошел в крученый вихревой ступор, о мышином даже думать страшно. А она сама, вися у меня на шее, смеясь, вопила:

— Чертенок! Ты волшебник! Ничего не болит! Ура!! — и спрыгнула, еще раз чмокнув в нос напоследок: — Спокойной ночи!

— Спокойной, — прошептал я радостно хлопнувшей двери.

Уснул я очень не скоро… Губы еще помнили поцелуй, руки еще помнили тепло ее тела… и мое тело помнило… Марбхфхаискорт! Или успокоительного выпить, или чем-то тяжелым по голове себя стукнуть, чтобы общий склероз наступил.

Я вообще плохо понимал что происходит… Нет, у меня были друзья, с которыми я мог повеселиться, поболтать, устроить гулянку или, наоборот, меланхоличную пьянку с романтическими бреднями троих малолетних философов. Но чтобы вот так вот себя вести с низшей… и чтобы она так со мной… но тут-то все понятно, мышь как бы не от мира сего, причем в буквальном понимании этого слова. Но я-то куда?! А ведь весело было… легко, уютно и весело.

Вот интересно, если бы я был низшим, которому в руки попал Темный… ух, я бы оторвался! Да чего я-то? Светлый вон отрывался так усердно, просто дивно, что отрывалка не отсохла. Не могу сказать, что я узнал много новых извращенных способов вызывать сексуальное возбуждение и доставлять физическую боль, но кое-какие меня даже заинтересовали…. Жаль, уже не получится попробовать кого-нибудь повоспитывать, черти всех Светлых так же обломай!