Госпожа попаданка (СИ)

В его смерти не было ничего необычного — во время охоты чем-то испуганная лошадь вдруг понесла и прыгнула в водопад, прежде чем князь успел соскочить. Его тело так и не нашли — и подозрения Мартаски ожили с новой силой, когда она поняла, что отец не окажется в фамильном склепе. Однако предъявить Эржет было нечего — она даже не участвовала в охоте, сказавшись больной, — так что она стала править Секеей как регент от имени несовершеннолетней княгини. Как вдова она вела себя безукоризненно — носила месячный траур, положенный в тех случаях, когда труп не попадает в фамильный склеп, проливала горькие слезы по усопшему супругу и неизменно оставалась заботливой мамочкой для юной княгини. Но вся замковая стража слушались Эржет, как псы, а все попытки Мартаски проявить характер воспринимали с плохо скрытым пренебрежением. Вассалы Мартаски также предпочитали иметь дело с ее мачехой, умело ограждавшей падчерицу от чрезмерного погружения в дела княжества. Вместо этого Эржет старалась завлечь Мартаску разными женскими радостями — позволяла ей одевать собственные украшения и наряды из дорогих заморских тканей, давала ей самые изысканные вина и иные зелья, дурманящие разум и дарившие величайшее удовольствие. Когда девочке исполнилось четырнадцать, Эржет впервые легла рядом с ней в постель — и потом у Мартаски весь день кружилась голова при воспоминании о необычайном наслаждении, что подарила ей мачеха. Все подозрения, что роились у нее раньше, показались ей сейчас смешными и постыдными за то, что она вообще усомнилась в Эржет.

За этими беззаботными занятиями Мартаска уже не встревожили начавшиеся в замке ремонтные работы.

— Все это задумал еще твой отец, — сказала Эржет, — он хотел обновить замок, сделать его одним из величайших чудес не только в Дракии, но во всей империи. К сожалению, он не успел воплотить эту задумку в жизнь, но в память о нем я исполню эту мечту. Разумеется, если ты дашь свое согласие…все-таки это твой замок.

— Если такова была его воля! — воскликнула Мартаска, — то, я, конечно же, согласна.

Вскоре в замок стали прибывать разные грузы: множество пород камня, стекла и иных строительных материалов. Тогда же в Чейтен явился и гросканец Маттено, — приятный молодой человек с черными волосами и тонкими пальцами, по словам Эржет — искусный механик и алхимик. Под его руководством работа закипела — потускневшие от времени стены зазеленели яркими красками новых материалов, их покрыли дивной красоты инсталляции из стекла и изумрудов. Тогда же появились и статуи леопардов у врат Чейтена и разные хитроумные приспособление обеспечивающие замок светом и водой, — Лена невольно вспомнила удобства собственного мира, не так уж сильно и превосходящие достижения здешних умельцев. Словом, замок преображался на глазах — и Мартаска не могла нарадоваться на окружавшую ее красоту.

Меж тем приближалось совершеннолетие юной княгини — и Эржет как могла, готовилась, к этому дню. Она подарила палчерице платье из ямтийского шелка и дорогое колье из изумрудов. Они поужинали нежнейшим паштетом из оленины, с соусом из соловьиных язычков и сладкими трюфелями на закуску, запивая все это изысканными винами из Некрарии. А затем Эржет отвела ее в одну из комнат, перестроенную до неузнаваемости — ту самую, с изумрудноглазым леопардом на потолке. И там мачеха, загадочно улыбаясь, показала своей падчерице забавную штуку из нефрита.

— Это мне привезли из Тсата, — улыбаясь, она подошла к девушке и принялась нежно раздевать ее, — говорят, что магия, заключенная в нем удваивает удовольствие. Ты уже совсем большая девочка и тебе нужны взрослые игрушки.

Говоря все это, Эржет не спеша освободила свою подопечную от одежды и мягко уложила ее на кровать.

— Я же сгорю от нетерпения, — прошептала Мартаска, разводя ноги и обнажая влажные лепестки, — скорее уже.

— Я тебя оставлю дорогая, — улыбнулась Эржет, — эта ночь только твоя и вся твоя сладость

С этими словам наклонилась вперед, закрывая падчерице рот поцелуем и одновременно вводя ей между ног нефритовый фаллос. Мартаска вздрогнула от пронзившего ее внезапного наслаждения и, вцепившись в жезл, энергично задвигала им между ног. Она даже не заметила, как Эржет вышла из комнаты: оглашая воздух громкими стонами, Мартаска увлеченно сношала себя нефритовой статуэткой. Запрокинув голову, она видела, как над ней полыхают зеленым пламенем глаза леопарда и как исходящее оттуда свечение медленно растекается по всей комнате. Вот оно охватило юную княгиню — и тут Мартаску накрыл столь сокрушительный оргазм, что она, огласив воздух диким воплем, потеряла сознание.

Очнулась она уже заточенной в том самом нефритовом жезле, что подарила своей падчерице коварная Эржет.

— И ты там провела, — ошарашенно спросила Лена, — сколько ты говоришь?

— Я не знаю, — пожала плечами Мартаска, — в этом чертовом камне время словно останавливается. Иногда Эржет извлекала меня — только лишь тело, оставив душу в нефрите. Я скулила от злобы и страха внутри этого нефритового члена, а мое тело уводили из комнаты — не знаю зачем и куда.