Госпожа пустошей

Он попытался шевельнуть руками. Связали на совесть, кистей рук он почти не ощущал. Еще раз дернул, уже сильнее, локти в сторону, надеясь хотя бы ослабить путы, и одновременно прикидывая, кто мог устроить западню. Кому это могло быть выгодно? Отцу невесты? Вряд ли. Дядьке Ксену, родственнику по материнской линии? Тоже сомнительно. Но кто, кто?!!

Впрочем, мучиться неизвестностью ему не дали.

Стефан увидел, как один из воинов, сидящий у костра, поднялся и неспешно направился в его сторону. Князь опустил веки, поглядывая за врагом сквозь ресницы.

— Княже…

И от звука этого голоса сердце с размаху ухнуло в бездонную черную яму. Как же так?!! Велеслав, брат возлюбленный…

Голос принадлежал Демену.

— Стефан, — позвал сотник, затем присел рядом на корточки, стянул грубую кожаную перчатку, приложил пальцы к шее. Туда, где бьется, пульсирует кровь у живых.

— Почему? — он выдохнул этот вопрос, царапая небо пересохшим, сделавшимся жестким как терка языком.

— А, пришел в себя, — равнодушно отозвался Демен, — не держи зла, княже. Я служу Велеславу.

Стефан помолчал. Ему было трудно говорить. И не хотелось. Но что-то ответить все же было нужно, и ответить правильно.

— Почему… Велеслав пошел на это? Я ж его милостями осыпал, золотом, ни в чем отказа не ведал…

Стефану показалось, что Демен тихо вздохнул.

— Велеслав счел тебя слабым, княже. Сам захотел править.

— Для этого было довольно просто подсыпать мне яду, — прошептал Стефан, внезапно начиная понимать свою собственную судьбу.

Демен ответил глухо, как будто с трудом выталкивая каждое слово.

— Ему кое-что пообещала госпожа Пустошей. А ты — плата Велеслава. Мы должны отвезти тебя в замок.

— Демен… не делай этого, — во рту собиралась слюна, отдающая металлом, — не делай. Боги не простят. Люди не простят, когда узнают.

— Прости, княже. Я всего лишь верно служу Велеславу.

А потом внезапно Демен сгреб Стефана за ворот, приподнял — бледное лицо с провалами темных глаз оказалось совсем близко, так, что Стефан ощутил привкус вина в дыхании мужчины, увидел мелкие бисеринки пота на переносице.

— Не бойся, — прошептал Демен, — смерть будет сладка в ее объятиях. Я знаю. Был… там…

Стефан прикусил губу. До крови.

— Отпусти. Ты не ведаешь, что творишь. Велеслав не ведает.

— О, как раз Велеслав очень даже ведает, — Демен осторожно опустил его на землю, — он давно уже это замыслил. Все не знал, как к госпоже подобраться.

— Что он от нее хочет?

— Тебе это не нужно знать. Я тебе воды принес, княже. Приговоренному полагается хотя бы пить. Развязать не могу, уж больно ты крепок, еще до оружия доберешься.

— Хорошо, дай воды, — просипел Стефан.

Как бы там ни было, жажда мучила изрядно. А в его положении лучше сохранять силы. Вдруг да удастся сбежать?

Демен зубами выдернул пробку из фляги, поднес к губам. Стефан пил большими глотками, вслушивался в расползшуюся под затылком боль. Что дальше-то?..

— Демен, подумай над тем, что я сказал.

— Я верно служу Велеславу, — повторил воин, — тут уж ничего не сделаешь.

…И в этот миг с той стороны костра донесся женский плач. А спустя несколько мгновений — бессмысленное бормотание.

— Кто это?

Стефан, холодея, уже знал ответ. Демен не торопился отвечать, аккуратно закупорил влягу, выпрямился. И, уже совершенно не таясь, вполне громко ответил:

— Невеста твоя, княже. Она пойдет госпоже на закуску.

Если бы Стефан был не связан и при оружии, голова Демена уже бы покатилась по сочной степной траве. Но все, что он мог — только скрежетать зубами от безысходной ярости.

— Ее смерть тоже… будет сладкой.

— Роса здесь при чем? Зачем губите невинную девушку?

— Это воля владетельного князя Велеслава, — глухо ответил Демен.

Повернувшись, он ушел к костру. Стефан в изнеможении закрыл глаза.

«Когда-нибудь».

Вот оно и свершилось, проклятье. Сгребло не только его, но и ту, что оказалась по случаю рядом.

Плач и мольбы о милосердии резали слух, вспухали болью в голове. Потом звуки резко оборвались, кто-то у костра противно зарыготал. Стефан медленно, понемногу ослаблял путы. Если все сложится так, как он задумал, к утру он сможет уйти. Неведомо, получится ли отбить Росинку, но сам — точно будет на свободе. Покатится голова Демена в пыль…

Он вращал запястьями, медленно, через зубовный скрежет, возвращая им чувствительность. А сам… вспоминал. О том, каким Велеслав был маленьким и слабеньким, когда родился. Стефан тогда смотрел на сморщенное, худенькое тельце, и думал о том, что Хенеш, пастырь мертвых, скоро явится за младенцем. Но Велеслав выжил. И потом, когда учился ратному делу, брал не силой и не умением, а хитростью. И Стефан, будучи на шесть лет старше, очень любил братика…

«Что мне с этого теперь?»

Стефан собирался, развязавшись, просто уползти в кусты, а оттуда добраться до своих верных военачальников. Правда, пришлось бы оставить Росу, но начни он ее сейчас спасать — толку вообще не будет. Вот и лежал тихо-тихо, с закрытыми глазами, растягивая кожаные ремни.

…Конечно же, ему не дали довести начатое до конца. Подошли Демен и еще какой-то мужик богатырского телосложения.

— Надо ехать, княже. Не взыщи.