Госпожа Рекамье

Дела еще обстояли таким образом, когда графиня де Б…, которой г-жа Рекамье попеняла за Этьена, не торопившегося нанести ей визит, заехала за ним, отвезла к г-же Рекамье и так представила ей своего пленника: «Ну, вот и он!» Затем, извинившись в нескольких учтивых выражениях за свой скорый уход, г-жа де Б… снова села в экипаж, чтобы сделать остальные визиты.

Это внезапное вторжение вызвало улыбку у всех присутствующих, включая г-жу Рекамье и Этьена, которого такой неожиданный поворот избавил от предисловий, всегда несколько затруднительных, когда делаешь новое знакомство. Хозяйка дома, одетая в белое платье с голубым поясом, по своему обыкновению покоилась на софе, неподалеку от которой сидела ее племянница. Ошеломленные нежданным явлением Этьена, Ампер и Монбель остались стоять, а добрый Балланш, размышлявший у камина, не выразил на своем странном лице никакого удивления.

Входя в этот дом, Этьен сказал себе, что намерен лишь нанести визит вежливости; но вышло иначе. Прошло не более четверти часа, а разговор его с г-жой Рекамье принял ту легкость, которую обычно придает беседе лишь очень давнее знакомство. И правда, общие воспоминания двух собеседников, бывших почти ровесниками, возрождали в их памяти те же события, свидетелями которых они являлись, отчего у них могло составиться представление, будто они уже давно знакомы. В общем, Этьену был оказал такой сердечный прием, а г-жа Рекамье так любезно сказала ему: «До завтра!» — когда он уходил, что пришлось уступить.

***

Хотя Жюльетта сразу же влилась в римское общество, ее пребывание в Вечном городе началось с большой неприятности: ее горничная серьезно заболела. Ее уже отчаялись спасти, когда герцог-аббат де Роган попросил о встрече с ней: женщина, хоть и замужем за католиком, была протестанткой. Поверите ли, но после разговора с неотразимым Огюстом умирающая не только обратилась в католичество, но и выздоровела! Двойное чудо, которому не преминул умилиться издалека безупречный Матье…

Затем последовал внезапный траур, нанесший тяжелый удар герцогине-кузине. Папа Пий VII (Кьярамонти) скончался прошлым летом. Его сменил Лев XII (Делла Дженга) — Жюльетта приехала вовремя и присутствовала при его въезде в папскую резиденцию, — что повлекло за собой обновление высших политических кругов Ватикана. Старый кардинал Консальви, государственный секретарь, работавший в трудные послереволюционные годы, ловкий участник переговоров о заключении конкордата, который затем отправился в изгнание и в заключение вместе с Пием VII, по сути, оказался отстранен от дел. Вскоре он от этого умер. Не помогла даже нежная дружба дамы, к которой были устремлены все его помыслы…

Жюльетта разделяла ее тревогу в те пять недель, что продолжалась болезнь прелата. Он умер 24 января 1824 года. Она не знала Эрколе Консальви, однако, с согласия герцогини-кузины, приехала вместе с Амелией в его дворец, где, по обычаю, тело кардинала, облаченное в пурпур, было выставлено на парадном ложе. Амелия писала Балланшу, уехавшему с Дюга-Монбелем в Неаполь и Грецию: «Говорила ли вам тетушка, что мы видели кардинала на его смертном одре? У него было благородное и спокойное лицо, отнюдь не искаженное и вовсе не страшное. Я привыкаю к смерти, видя, что она нимало не уродлива».

Как нельзя более типичное приобщение к римской жизни!