Госпожа (СИ)

Щелкаю зажигалкой и таю от ощущений. Слова песни приятно перекатываются по коже, пропитывая меня насквозь, просачиваясь в каждую клеточку, достигая самых потаенных участков, лаская так ненастойчиво, непередаваемо, и с сигаретным дымом выходят наружу, растворяясь в воздухе и снова протягивая полупрозрачные руки к моему телу. Божественно.

Во вскипевшую уже воду я добавляю получившуюся смесь и почти теряю сознание от удовольствия, когда ноздри начинает щекотать такой невыразимо-приятный запах. О да, я получил моральный оргазм. И, похоже, не один.

Выключаю газ и накрываю турку крышкой, дабы дать напитку настояться. Тушу сигарету в пепельнице и включаю вытяжку, чтобы немного убрать запах дыма. Мне почему-то кажется, что у Егора на него аллергия, хотя сам он ничего подобного мне не говорил.

"И не скажет", - ехидно заметил внутренний голос, и я снова скисла, вспоминая о "делах насущных". И как мне избавить его от этого, как освободить? И нужно ли вообще что-то делать, если сам он об этом меня не простит? Как бы я не вертелась, как бы не цеплялась за него, я в его жизни пока просто гость и разорвать это можно очень и очень просто.

Окончательно раскиснуть мне не дал сам Егор, появившийся на кухне в одном только полотенце. На пару минут я залипла. Мой взгляд зацепился за капельку воды, скользнувшую с черной прядки на скулу, медленно очертившую правильные черты лица. Когда капля упала на ключицу, я поспешила отвести взгляд. Еще немного, и я сама буду не прочь нагнуть его с утра пораньше и чем-то отыметь. Хорошее же перевоспитание получится.

- Ты не вытерся, - заметила я. На это он только улыбнулся, ослепляя меня своей неповторимой улыбкой и кивнув, проговорил:

- Я шел на запах чего-то вкусного.

Спорить с ним не хотелось, так что я просто забрала у него из рук полотенце и принялась самостоятельно вытирать его волосы. Как говорил мне когда-то папа – "хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам". Да и, даже не буду пытаться врать, процесс этот мне безумно нравился.

- Лекси, хватит, - засмеялся он, - я же буду похож на барашка.

Это имя неприятно резануло слух, и я еле удержала себя, чтобы не поморщиться. Так называл меня только он. Только ему могло прийти в голову так сократить имя Александра.

До сих пор помню этот разговор. Мы тогда только познакомились. Он был великолепен, как и всегда. И я банально потеряла дар речи, когда он подсел ко мне в кафе и, чуть наклонившись вперед, чтобы музыка не помешала услышать мой ответ, спросил: "Как вас зовут, девушка?". Я тогда еле собралась с мыслями, чтобы набрать в легкие немного воздуха и с огромным трудом выдавить короткое "Саша", ибо знала, что полное имя не поддастся моему онемевшему языку. Тогда он поморщился, отрицательно качая головой и проговорил: "Вам не идет. Я буду называть вас иначе. Скажем… Лекси. Вы не против?". И я, естественно, мотнула головой, умолчав о том, что услышала только последний вопрос. Так я и стала Лекси. Хотя сокращение это всеми фибрами души ненавижу.

- Не будешь, - фыркнула я, но отстала. Он смешно потряс головой, окончательно растрепав волосы.

- Так ты меня накормишь? – поинтересовался он. И я, естественно, поспешила накрыть на стол. Рагу было быстро разложено по тарелкам, а кофе разлито по кружкам, в которых уже дожидалось своего часа заблаговременно приготовленное молоко.

- Ты все никак не подружишься с кофеваркой, - фыркнул он, когда увидел, как я ставлю турку в раковину.

- Тебе не нравится? – угрожающе выгнув бровь, спросила я. Наверное, это одно из немногих преимуществ нашего положения. Хотя я сказала это скорее для смеха, чем намекая на серьезное наказание. Он это прекрасно знал, так что просто поднял руки в знак капитуляции и признал:

- Ты готовишь с душой. Машинке с тобой не ровняться.

- То-то, - улыбнулась я.

Дальше мы просто ели, молча, как того и требует этикет. Я лишь изредка поглядывала на него, любуясь безупречным лицом. Кто бы мог подумать, что всего пару часов назад этот самый парень бесстыдно стонал подо мной, насаживаясь на резиновый член. Впрочем, на лице об этом обычно не написано. Да и в быту он был вполне себе обычным мужчиной. Что же менялось, когда дело доходило до постели? Почему этот уверенный в себе молодой человек так резко менял модель поведения? Мысленно я отметила этот факт, как важный и такой, в котором мне стоит разобраться.

- Кстати, - воскликнул Егор, когда мы уже закончили с трапезой, и я убирала посуду со стола, – У меня же для тебя подарок.

Он умчался комнату, едва не уронив по пути полотенце, все еще служащее единственным предметом его гардероба. Вернулся он минуты через две, уже одетый в боксеры. В его руках была книга, завернутая в черную непроницаемую обложку с красным бантом, прикрепленным скотчем.

- В честь чего? – с опаской поинтересовалась я, принимая все-таки подарок.

- А ты забыла? – удивился он, – Мы уже полгода с тобой встречаемся. Так сказать, позаботься обо мне и впредь.