Госпожа (СИ)

Я лишь кивнула. После того, как его дядя подарил ему браслет и кинжал, я перестала чувствовать его эмоции, как раньше. Мне, конечно, было слегка обидно, что дядя сделал именно такой подарок, но я его по-своему понимала. Чувства, которые ты испытываешь, это довольно интимная часть твоей жизни. И я понимала, что мой дар эмпы в какой-то мере лишает этой интимности тех, кто общается со мной. Другое дело, что в обществе трайров слишком давно декларировалось отсутствие эмпов как таковых. И мало кто из обычных сотворенных умел и хотел использовать магические щиты против считывания эмоций. Но я не могла, не имела права заставлять тех, кто общался со мной, снимать такие щиты. Это было бы несправедливо. Ведь я могу их считывать, а они меня — нет. Да, эмоции отражались на лице, о них говорило тело, они проскальзывали в построении фраз и при выборе слов. Но как часто мы чувствуем одно, а пытаемся показать совсем другое? Часто, правда ведь? И вот теперь, смотря на Зайра, я понимала, что это именно его случай. После разговора с дядей тогда, во время турнира, он очень сильно изменился. Стал более замкнутым, менее веселым, часто задумывался, стал немного рассеянным. Хотела бы я знать, о чем они говорили с дядей. Но Зайр об этом говорить не хотел. Причем ни с кем. И это меня хоть и беспокоило, но недостаточно сильно для того, чтобы я все же решилась надавить на Зайра и вызнать все подробности произошедшего.

— А как там твой брат, госпожа? Освоился в казармах для гвардейцев? — спросила Ниона, рассматривая четверку гвардейцев, следующих за нашей коляской. Ещё одна четверка гвардейцев ехала чуть впереди, как бы разведывая путь. Ну а сам десятник гвардейцев и отрядный маг находились по обе стороны от коляски.

Я улыбнулась. Энгер… Вот для кого эти две декады были насыщенными — так это для него. Во-первых, Макс гонял в хвост и гриву всех новых гвардейцев. Что называется, до седьмого пота. А потом заставлял выпивать специальные настои и снова принимался за них. Во-вторых, после того, как гвардейцы узнали, что он мой сводный брат, его начали донимать расспросами, каково это, расти с настоящей эмпой. И отговорки вроде "тогда она еще не была эмпой" — не проходили. Все просили историй обо мне, причем неважно каких. Все равно половину переврут и досочиняют, когда будут пересказывать. Энгер долго отнекивался, а потом подошел ко мне и честно спросил, что я бы хотела, чтобы он расказал обо мне. Ну я и опешила тогда. Мы с ним сели в кабинете и поговорили. Он рассказывал, а я пыталась вспомнить. Кое-что вспоминалось, как тогда, на балу, картинками-сценами, но большинство так и оставалось лишь словами Энгера, а не моими воспоминаниями. Я улыбнулась эльфийке.

— Освоился. Я благодарна Максу, что он не выделяет его среди остальных гвардейцев. Ему и так нелегко приходиться начинать службу с нуля, считай.

— Ничего себе ноль. Многие к такому нулю всю жизнь стремяться. Личная гвардия управляющего имением это тебе, госпожа, не рядовой воин в замке, — фыркнув, выдала Лари.

— Ты бы еще сравнила с охранником каравана, что ли, — высказалась Ниона. — Не забывай, что госпожа Анна плохо помнит некоторые моменты своей жизни. Быть гвардейцем очень почетно, госпожа. Очень.

Я в который раз вздохнула, сетуя на то, что память так и не вернулась ко мне. Надо будет попробовать порыться в той комнате-чулане, которая символизировала у меня память. Возможно и смогу найти мои трайрские воспоминания. Было бы хорошо. Во всяком случае, меньше бы допускала оплошностей.

— И все-таки зимний лес прекрасен, — задумчиво сказала Ниона, рассматривая снежные шапки на деревьях и легкую изморозь на ветвях.

Я улыбнулась, потому что не могла не согласиться с ней. Что бы я не говорила по поводу зимы и своего отношения к ней, я не могу не признать: вещей, которые мне в ней нравятся все же больше тех, которые мне неприятны. Как-то так…

* * *

Северный тракт был пустынным, как никогда. Оно и понятно: вряд ли бы кто захотел выехать из дома, рискуя попасть в метель, подобную прошедшей. А ведь на юге Государства уже царствовала весна. Не верится. Умом понимаю, но не верю. Здесь весна начнется лишь через две декады. Да и то, возможно. Учитывая то, что и лето тут довольно прохладное и дождливое, по сравнению с той же Столицей, привычной весны мне тут не видать. Энгер рассказывал, что Миона с ними возвращалась в имение только после моего дня рождения, а через две декады, в самый разгар здешней весны, наложницы и их дети уезжали в Столицу. Так что ни затяжной северной весны, ни короткого теплого лета, ни золотой осени я практически не знала. Ну и пусть, я все равно этого не помнила. А уезжать из имения в Столицу на зиму… нет, не получится. Учитывая то, что учебный год здесь, как и в том мире, начинался осенью и продолжался до лета — не смогу я отсюда на зиму в теплые края улетать. То есть уезжать. Летать у нас только Илир может.