Госпожа (СИ)

— Многое. Мы бы не были эгоцентриками, берущими силой. Мы бы лучше понимали другие рассы, потому что любая женщина любой расы может родить от нас. Счастливые семьи, которые воспитывают своих сыновей в любви. Мы бы не были агрессорами, мы бы стали миротворцами. Ну, или хотя бы пытались защитить, вместо того, чтобы уничтожить. Отбросив некоторые моменты, мы спокойно живем рядом с энторцами без их вырождения. Больше одного-двух сыновей нам все равно не надо, а для обеспечения естественного балланса полов достаточно всего двух-трех дочерей в семье обычного энторца. Если бы не было принуждения, а была бы любовь, в конце которой у женщины не было бы необходимости выбирать между смертью и сумасшествием, разве не захотела бы она выйти замуж за того, кто умен, красив и силен? Захотела бы. Сама. А так… Но пока нам не удается обмануть проклятие Творца и мы бессильны изменить что либо. Ты, наверное, первая, кому я это рассказываю, кроме своего сына. И то, если бы не он, я бы не рассказал тебе.

Я хмыкнула, потом сказала:

— И я понимаю, почему. Нелегко говорить об ошибках далекого прошлого, которые вряд ли удасться исправить в ближайшем будущем. Ваша история помогла мне лучше понять ваше общество. Не знаю, для чего ваш сын хотел этого, но… мне даже стало жалко уртвар. На чуть-чуть. Тех, первых. И их детей. И детей их детей, как вы сказали. Они не пробовали создать поселения, в которых бы жили по своим законам?

— Пробовали, но очень скоро такие поселения вырождались. Многие из живущих там просто решали не рисковать любимой и не продолжать свой род. Увы, пока данная модель общества для нас единственно возможная.

Я лишь тяжело вздохнула. Ладно, с историей разобрались. Что там его сын обо мне просил рассказать?

— А что он просил рассказать обо мне?

— То, что ты одна из тех, за чьей судьбой наблюдают сущности, присматривающие за нашим миром. То, что твои дети смогут переломить ход событий на этом континенте и, возможно, в этом мире. И то, что ты должна сделать все возможное, чтобы они не стали рабами уртвар.

— И почему вашего сына, видящего уртвар, беспокоит то, что мои дети станут вашими рабами? Я понимаю, почему меня это беспокоит. Но его?

— Он говорит, что при любой возможной комбинации твои дети в качестве рабов приведут Уртварию к краху. Но до этого уртвары почти уничтожат трайров и фреев, что приведет к вторжению на континент орков с одной стороны и эльфов с другой. В результате, ничем хорошим это не закончится. Он назвал это цепной реакцией и сказал, что ты поймешь.

Мне хотелось рассмеяться. Истерически.

— Киилар… а ваш сын не сказал, каким именно образом я смогу избежать превращения моих детей в рабов, если сама являюсь рабыней и не имею возможности освободиться?

— Он сказал, что вариантов несколько, но самый простой не значит самый лучший. И что таким, как ты, рассказывать варианты противопоказано. Потому что вы слишком сильно меняете вероятности даже маловероятных событий. А именно маловероятные он видеть и не в состоянии.

— Что вы имели в виду, обращаясь ко мне во множественном числе? — спросила я то, что показалось мне странным.

— Таанры. Все таанры, за счет опыта, который они получают в другом мире или мирах, могут очень сильно повлиять на ход событий любого мира.

Час от часу не легче… Ладно, я и так знала, что у меня все, не как у людей. Ничего, как-нибудь справлюсь. Главное, правильно расставлять приоритеты, так сказать. Сейчас вот я могу только уйти отсюда в свою камеру и там попробовать разобраться в плетениях моего ошейника и ошейника Макса. Так и поступлю, наверное.

— Что-нибудт еще? — спросила я Киилара, который задумчиво рассматривал игру света в бокале с соком.

— Да нет, вроде все. Пожалуйста, Анна, не забудь, о чем я говорил с тобой в начале. Если вспышка гнева повторится…

— … я постараюсь найти вас как можно быстрее, я помню. Тогда я ухожу, надо еще и отоспаться, как следует, чтобы не выглядеть сонной курицей с утра. Духу тоже нужен отдых.

А мне еще, вдобавок, следовало спрятать новые воспоминания поглубже и подальше. Не было печали, что называется.

* * *

В общем, этой ночью я только и успела разобрать, где начинается один контур, а где заканчивается другой у себя на ошейнике. До Максового так и не добралась. Спешно спятав подальше воспоминания об этой ночи, я вернулась в тело как раз, когда дверь открылась и нам принесли завтрак. Не Халь, а другой слуга, неизвестный мне раньше.

Меня вновь привели в порядок и вновь отвели к Алар-рагану. В тронный зал. Долгая аудиенция, распоряжения по поводу переправки войск и так далее. Я слушала в полуха, пытаясь не вникать и не думать ни о чем. Алар-раган сразу предупредил, что если я посмею рассказать о чем-то услышанном тут Фаенгу, он сделает из Макса калеку самым мучительным из возможных способов. Я же его заверила, что ничего никому не расскажу. Я просто была уверена, что если Фаенг попытается проникнуть в Раганрей снова, то его поймают. Или попытаются поймать.