Госпожа следователь

Наконец после Яузской набережной «Газель» свернула на Садовое и помчалась к Курскому вокзалу.

Сердце у Клавдии томительно застыло. Сейчас все должно было кончиться.

— Осторожные, — сказала она. — Но…

— …на каждую хитрую задницу есть болт с резьбой? — полувопросительно закончил Игорь.

— Можно и поприличнее, — улыбнулась Клавдия. — Сколько веревочке ни виться…

— «Первый», «Первый», «Газель» свернула к Каланчовке.

— Игорек, Пушкина любишь? — спросила Клавдия ни к селу ни к городу.

— А? Что? Да, конечно…

— Я тоже, — сказала Клавдия.

— «Первый», останавливаемся.

— Где?

— Че-то шикарное… Е-мое, префектура…

— Как ныне сбирает свои вещи Олег, — опять безбожно переврала Клавдия.

Игорь, кажется, не понял ее. Но Клавдию это и не волновало. Она вдруг хлопнула себя по лбу.

— Игорек, а ведь он так и не возьмет рэйдж в руки. Ему это незачем, — сказала она паническим голосом. — Мы только пешек и похватаем!

— Да кто — он-то?! — вскричал Игорь.

— Князь Олег! — как о само собой разумеющемся сказала Клавдия. — Это ж его водитель в клетчатой кепке. Я видела. И Журавлеву он знал прекрасно. Супрефект он здесь.

— И что делать?

— «Что делать, что делать?» «Кто виноват?», «Быть или не быть?» — полубезумно проговорила Клавдия. — Не знаю я, что делать.

— «Первый», бочки выгружают. Сносят в подвал префектуры, — подал голос «Второй». — Какие распоряжения?

— Ждать! — закричал Игорь. Он тоже понимал, что главная рыба сейчас уйдет из сетей. Что она вообще в сеть никогда не попадет.

— Я, наверное, дура, — сказала Клавдия. — Но другого выхода нет. Придется бить знатока любви его же оружием. Правда, я не уверена, что он любит хоть какую-то женщину. Но я точно знаю, что он любит деньги.

И Клавдия, не успел Игорь опомниться, выскочила из машины и направилась прямо к зданию префектуры.

— Игорь, что же ты сидишь? — обернулась она на ходу. — За мной!

Когда они подошли к зданию, бочки уже были выгружены. Водитель запер «Газель» и вошел в здание.

— А вы куда? — остановил Клавдию с Игорем охранник на входе.

Клавдия увидела, что водитель обернулся, что-то начала лепетать невнятное, дожидаясь, пока тот уйдет, и только потом выдернула «корочку».

— Из прокуратуры. Где у вас подвал?

— А вон там, — махнул рукой охранник.

— Что, ремонт делаете?

— Кажись, собираются, — пожал плечами охранник.

— Игорь, быстрее, — поторопила Клавдия.

Но пока они добежали до подвала, дверь там уже была заперта.

Игорь намеревался постучать, но Клавдия на лету поймала его руку.

— Не откроют. Пойди найди распределительный щит, выключи свет. А через тридцать секунд зажги — и мигом сюда.

— Ага! — догадался Игорь.

Клавдия стала в уголок. Через минуту из-за двери послышались голоса, она отворилась и вышел водитель. Не успел он отойти от двери и десяти шагов, как свет включился.

— Ой, это я вас искала, наверное, — вышла из укрытия Клавдия, перегородив водителю дорогу. — Мы за краской приехали.

— Какой краской? — опешил водитель. — Никакой краски у нас нет. Тут префектура. — Он мучительно всматривался в Клавдино лицо, стараясь припомнить: где же он ее видел?

— Как — нет? Вот у нас и наряд. Мы тут ремонт затеяли, — тараторила Клавдия. — Как раз краска нам нужна… А! Вот и мой помощник. Пойдемте посмотрим…

Водитель что-то сообразил, хотел метнуться в сторону, но Игорь уже держал пистолет наготове.

— Тихо, тихо, — сказала Клавдия. — Давай зайдем. Что мы тут театр устраиваем?

Водитель скрипнул зубами — это даже слышно было — и первым вошел в подвал.

Клавдия — следом за Игорем и прикрыла за собой дверь.

Бочки уже были раскрыты. Пакеты с рэйджем лежали горой на старом теннисном столе.

У водителя был только один помощник. Он сразу все понял и поднял руки вверх.

— Ух ты, — восхитилась Клавдия. — Какая интересная краска. Игорек, нам такая сгодится?

— Вполне, — продемонстрировал тот готовность во всем соглашаться с Клавдией.

— Это на сколько же она потянет? — обратилась Клавдия к водителю.

Тот все скрипел зубами.

— Как ты думаешь, Игорек, отпечатки пальцев на пакетах остались?

— А то! — улыбнулся Порогин.

— И сколько ему лет дадут за эту краску? — спросила Клавдия, кивнув на водителя.

— Много.

— А если учесть еще труп в квартире Харитонова… «Вышка»…

— «Вышак», точно, — кивнул Игорь.

— А ведь жалко парня. Только жить начинает, — переменила тон Клавдия. — Я вот и то в свои сорок лет пожить по-человечески хочу. А ему всего — тридцать, не больше.

Водитель перестал скрипеть зубами.

— Но, видно, он совсем свою жизнь не ценит, — грустно сказала Клавдия. — Хочет сам все иметь. А другим — шиш.

— Я ценю, — выдавил водитель.

— Во сколько же? — встрепенулась Клавдия.

— Сто…

— Нет, не ценит, — опять погрустнела Клавдия. А в уме лихорадочно соображала. Если первая цифра — сто, то последняя — раз в пятьдесят больше. — А вот я чужую жизнь ценю высоко. И ты, парень в моих глазах, глазах следователя городской прокуратуры, стоишь никак не меньше лимона.

Теперь водитель сообразил, где он видел Клавдию, — точно, он ее подвозил когда-то.

Но цифра, которую назвала Клавдия, была запредельной — это процентов десять от выручки. На это он пойти не мог.

— Нет, — сказал водитель. — Двести.