Госпожа сочинительница

Смотрю с волнением, с тоскою умиленной.
На книгу-сироту, на белые листы.
Куда усопший наш рукою вдохновенной.
Сбирался вписывать и песни и мечты;
Куда фантазии созревшей, в полной силе.
Созданья дивные он собирать хотел.
И где, доставшийся безвременно могиле, —
Он начертать ни слова не успел!..
Смотрю и думаю: судьбою легконравной.
Какой удел благой, возвышенный и славный.
Страницам сим пустым назначен прежде был!
Как много творческих высоких помышлений.
Как много светлых дум, бесценных откровений.
Он им поверил бы…
И гроб все истребил!
Приняв наследие утраченного друга.
Свидетель горестный предсмертного недуга.
Другой, восторженный, мечтательный поэт.
Болезненно взирал на сей немой завет.
И сердце в нем стеснялось от испуга…
«Давно ли, — думал он, — давно ли предо мной.
Он, в полном цвете лет, здоровый, молодой.
Мечтал о будущем, загадывал, трудился?..
И вот он навсегда от глаз моих сокрылся!..
Нет! Полно вдаль смотреть!..
Не под моим пером.
Ты, книга, оживешь духовным бытием!..»
И мне, и мне сей дар!
Мне, слабой, недостойной.
Мой сердца духовник пришел ее вручить.
Мне песнью робкою, неопытной, нестройной.
Стих чудный Пушкина велел он заменить!..
Но не исполнить мне такого назначенья.
Но не достигнуть мне желанной вышины!
Не все источники живого песнопенья.
Не все предметы мне доступны и даны:
Я женщина!..
Во мне и мысль, и вдохновенье.
Смиренной скромностью быть скованы должны!

Мысль и вдохновение — очень может быть, что должны быть чем-то там скованы. Но не чувства. Потому что в жизни Додо произошла наконец та встреча, после которой ее умозрительные, все еще полудетские мечты о любви сосредоточились на одном-единственном человеке. И она испытала горячее желание немедленно, как можно скорее осуществить разрешение мужа изменить ему.

Впрочем, она бросилась бы в объятия Андрея Карамзина и без всякого разрешения!

Когда б он знал, что пламенной душою.
С его душой сливаюсь тайно я!
Когда б он знал, что горькою тоскою.
Отравлена младая жизнь моя!
Когда б он знал, как страстно и как нежно.
Он, мой кумир, рабой своей любим…
Когда б он знал, что в грусти безнадежной.
Увяну я, непонятая им!..
Когда б он знал!
Когда б он знал, как дорого мне стоит.
Как тяжело мне с ним притворной быть!
Когда б он знал, как томно сердце ноет.
Когда велит мне гордость страсть таить!..
Когда б он знал, какое испытанье.
Приносит мне спокойный взор его.
Когда взамен немого обожанья.
Я тщетно жду улыбки от него.
Когда б он знал!
Когда б он знал… в душе его убитой.
Любви бы вновь язык заговорил.
И юности восторг полузабытый.
Его бы вновь согрел и оживил!
И я тогда, счастливица!.. любима…
Любима им

была бы, может быть!Надежда льстит тоске неутолимой;
Не любит он… а мог бы полюбить!
Когда б он знал!

Да знал он, знал и даже думал, что и сам любит!