Госпожа Сумасбродка

– Нет, ничего такого… – едва не смутился Гордеев. – Я просто пытаюсь разобраться… А потом я ведь с ней уже встречался. Да ты и сам говоришь – дело непростое. Так, ну ладно, а кто еще заинтересован? Я имею в виду, стоит на ваших позициях? Вдова, разумеется, да? Или она еще не в курсе?

Вот задал вопрос как бы походя и почувствовал, что попал в самую точку, Возможно, даже в больное место. И Евгений не спешил с ответом.

Осетров размышлял, следует ли посвящать адвоката, судя по первому впечатлению, нормального мужика, без подлянки за душой, в подробности, связанные с компанией «девчонок». Тогда появятся и новые действующие лица – Татьяна с Ириной, Олег… Хотя о Татьяне он уже знает. И Алена ему говорила, да и сам уже сказал об отношениях Таньки с Вадимом. Но – в иной плоскости, в другом ключе. Правда, не думая при этом, что адвокату понадобится встречаться с любовницей Рогожина. Ну здесь-то в принципе дело понятное: баба на стороне. Жена ни о чем не подозревает. Банальная схема. Но не она, конечно, могла стать причиной рокового выстрела.

– Хорошо, – решился наконец. – Давай расскажу тебе еще кое-что о самом начале…

И Евгений добавил к уже известному адвокату немного предыстории. О Машкове с его тусовками в «Метелице», куда тот привел однажды Вадима, о знакомстве того с компанией Татьяны, потом и о своем таком же случайном появлении среди «девчонок», которым за тридцать, и все достаточно обеспеченные, чтобы вести свободный образ жизни, далеко не глупые, нет, и при этом, – тут уж неизвестно что, может, и хмель подействовал, однако как-то сама собой проявилась вполне трезвая оценка, – довольно порочные по своей внутренней сущности.

– Бляди, что ли? – ничуть не смутившись от такого признания, предположил Гордеев. А Осетров даже не поморщился от его прямолинейности.

– Понимаешь, это общее понятие. И довольно широкое. Я бы его сузил. Скорее, гетеры. Как мы понимаем смысл этого слова, читая всякие романы про Древнюю Грецию… А то, что ты назвал, имеет самое непосредственное отношение не только к женщинам. Я сюда с большей охотой причислил бы и порядочно мужиков… А эти? Я не знаю, как у вас, у адвокатов, на этот счет полагается контачить с клиентами, но могу познакомить… – Женя подмигнул ему. – Если имеешь определенный интерес, ничего не потеряешь.

– Ну да, а приобрести мы можем целый мир? – засмеялся Гордеев.

– Во всяком случае, ничего венерического ты точно не приобретешь!

И Осетров подумал, что, возможно, в подобном эксперименте есть свой смысл. Таньке адвокат вполне может понравиться. Зато это отвлечет его от Алены, к которой он явно неравнодушен. Смотри-ка, и вопросы свои ставит вроде бы невзначай, а слушает внимательно.

– Я не следователь, – заметил Гордеев, – это им категорически запрещено, сразу отстраняют… Если узнают, конечно. Да кто ж сознается!

– Ну гляди, – улыбнулся Женя. – Если не торопишься… я могу позвонить.

– На, – протянул Гордеев ему свой мобильник.

Татьяна была дома. Осетров объяснил ей, что он с адвокатом и тот хочет задать ей несколько вопросов. Она подумала и ответила, что готова их принять.

– Но я только привезу. В смысле доставлю, понимаешь?

– Интересное предупреждение! – сыронизировала она. – А сам куда же?

– Домой. Маму давно не видел.

– Ясно, – вздохнула она. – Только, пожалуйста, если можно, без объяснений, ладно?

– Ты по поводу…

– Вот именно. Ты же умница и все понимаешь. А мы – старые подруги. Приезжайте уж, чем-нибудь угощу.

Пока ехали в Центр, Гордеев прикинул ряд вопросов, которые он мог бы задать любовнице покойного, – так он пока окрестил для себя даму, причастную к делу. Скользкой темы он решил избегнуть, но сосредоточить свое внимание на характере Рогожина, его привычках и всем прочем, что помогает составлению портрета, образа человека, нуждающегося в твоей защите. Даже если от этого человека осталась лишь горстка пепла. И еще – масса непонятных проблем.

Евгений действительно не задержался надолго. Он представил Юрия Татьяне, и та сразу произвела на адвоката хорошее впечатление. Невольно сравнивая ее с Аленой, Гордеев подумал, что уж, во всяком случае, теперь в постели он предпочел бы именно Татьяну. Она печальна, но не холодна. Она темпераментна и не скрывает этого. То есть она не играет, в то время как Алена – и от этого ощущения Юрий никак не мог отделаться, – все время что-то изображала из себя. И если кто играл, то именно она. Алена хотела увлечь собой и, надо сказать, без особого труда этого добилась – Гордеев растаял. А Татьяна?

Юрий Петрович уже мог четко контролировать себя на предмет спиртного, опьянеть сейчас ему не грозило, «колеса» остались на стоянке у юридической консультации и за ними присматривает ночной охранник, домой он не торопился – мамы, как у Жени, у него на Башиловке но было. Его вообще никто не ждал. А на Татьяне было такое прелестное платьице, почти в обтяжку, что хотелось смотреть и смотреть, не отрывая глаз от притягательных, ну просто волшебных женских форм. Она видела, что ему приятно, и сама словно бы оттаивала на глазах.