Госпожа трех гаремов

– Как Аллах на небе единственный и неповторимый, так и султан Сулейман не может стоять вровень со смертными, а я всего лишь частичка его великой тени, – и паша мягко отстранился от объятий Юсуфа.

Хозяин Ногайской Орды повел Омара в сад, где огромным оазисом, спасая от жары наложниц и жен, разрослись вишни и яблони. Служанки, с вуалью на лицах, расставляли на столе золотые блюда с виноградом, ананасами, персиками, в пиалы был разлит душистый чай. Едва паша выпивал напиток, пиалы тут же наполнялись вновь. Любезные улыбки служанок говорили: «Пей, господин, мы рады тебя ублажить!»

По движению мизинца мурзы Юсуфа музыканты, для услады гостя, заиграли на флейтах. Посол ел неторопливо и без конца расточал слащавые улыбки во все стороны. Он чувствовал, как утроба его понемногу наполнялась сытным лакомством. Посол все более хмелел от лести и от вида танцовщиц, которые были обнажены, как небесные светила в полнолуние.

Под самый вечер, когда солнце, устав, стало ложиться на мохнатые головки шалфея, что белым одеялом разрослись до горизонта, и когда гости уже разомлели от съеденного и охмелели от выпитого, мурза Юсуф подошел к послу и поинтересовался у почетного гостя:

– Какая из рабынь приглянулась паше Омару?

Посол пьяно уставился на юную деву:

– Та… высокая, с белыми волосами.

Мурза щелкнул пальцами. И этот звук походил на хлыст плети, что прогулялась по чьей-то нерадивой спине.

– У паши Омара хороший вкус. Эта девушка – самая красивая из моих наложниц. Ее родители были неверными. Мне пришлось заплатить за нее много золота. Но что поделаешь, все красивое дорого стоит! Этой ночью ты испытаешь с ней настоящее счастье, – серьезно пообещал Юсуф. И, хлопнув в ладоши, позвал евнуха: – Приведите Зульфию в покои нашего дорогого гостя!

Утром юная наложница исчезла. Она ушла незаметно. И как будто пригрезились паше жадные и страстные поцелуи, как будто не было всепожирающей страсти.

Омар накинул халат, надел шаровары, украсил безымянный палец изумрудным перстнем. Посол могучей империи достоин богатого убранства.

Мурза Юсуф уже ждал пашу, и тот явился в сопровождении строгих янычаров. Омар хлопнул в ладоши, и слуги на золоченых подносах преподнесли к ногам правителя Орды щедрые дары.

Здесь были блюда, доверху усыпанные золотыми и серебряными монетами; браслеты, украшенные жемчугом; поделки из янтаря, доставленные из далекой северной Ливонии; лазуриты из Малой Азии; малахитовые кольца и ожерелья и многое другое, что ублажало взор.

– Я всегда знал, что великий Сулейман любит своих слуг, но чем я заслужил его милость? Или, быть может, у него такая просьба, которая стоит всех этих даров?

– Это еще не все.

Омар сделал знак рукой, и на его нетерпеливый жест вошли несколько молодых рабынь.

– Вчера, уважаемый хозяин, ты удивил меня своей наложницей, позволь мне сейчас порадовать твой взор. Это лучшие танцовщицы из гарема султана Сулеймана. Они твои!

– Султан Сулейман балует меня своим вниманием, – поклонился мурза.

А юные наложницы уже закружились в танце под тонкие звуки флейты.

Но даже после этого паша не заговорил о главном, о том, что привело его к Юсуфу.

Ногайская Орда не знала правления ханов. Она состояла из множества улусов, в каждом из которых правил свой господин. Однако мурза Юсуф был настолько велик, что его влияние распространилось на всю Орду. И частенько, вопреки правде, приближенные льстиво называли Юсуфа ханом. Сейчас мурза опасался, что Сулейман, раздраженный могуществом Юсуфа, решил пригласить его к себе в Стамбул, чтобы без свидетелей расправиться со строптивым хозяином Ногайской Орды.

– Достойнейший мурза Юсуф, – чуть наклонил посол голову перед ногайским господином. Всем своим видом паша давал понять, что они равны. – Встреча с тобой для меня всегда подарок.

Юсуф улыбнулся про себя: разве может кровь чингизида быть сравнима с кровью бывшего янычара?

– Я слушаю тебя, уважаемый паша.

– Но, как ты сам понимаешь, я прибыл из величественной Порты не только для того, чтобы посмотреть на своего друга. Твою дочь, казанскую бике, обидел урусский царь, отправив ее в Москву. На земле гяуров она будет обесчещена: ее лишат веры и заставят молиться чужому богу. А ее сына и твоего внука, Утямыш-Гирея, крестят в Москве-реке и заставят носить имя, которого нет в Коране! – Омар умолк. Он хотел сполна насладиться замешательством ногайского мурзы. Вот уже и умерла любезная улыбка на его щеках, а в глазах вспыхнул огонек ненависти. Паша знал, как важно растревожить свежую рану до того, как она покроется тонким слоем коросты. – Разве это не оскорбление нам, мусульманам, – зависеть от воли неверного? Султан Сулейман приказал передать тебе, чтобы ты соединился с казанцами и пошел на Москву войной. Со мной тысяча янычар, они будут полезны тебе.