Госпожа удача

— Где Помазуев и Гречкосий? — в сорок первый раз спрашивал у капитана Оганесова майор Беляев.

Капитан Оганесов, замначальника штаба, пожимал плечами. Два комбата растворились, исчезли в туманной дали, сгинули в неизвестном направлении, и следы их были смыты прибрежной волной (поэтическая метафора).

Майор Беляев матюкнулся. Очень трудно командовать людьми, которые тебе в отцы годятся. Особенно трудно, если они на все уже забили хрен и хотят только одного: чтобы их оставили в покое.

— Сидят опять, нажираются в каком-нибудь кабаке! — ярился он. — Найди их, Леня, Бога ради!

Найди — легче сказать, чем сделать. В насквозь просоленной Евпатории приезжий и местный народ испытывал постоянную жажду и удовлетворял ее в небольших барах, винных погребах, открытых кафе, ресторанах и у себя на дому. Заведения питейного характера располагались на каждом первом углу, а питейно-увеселительного — на каждом втором. В этой ситуации майоры Помазуев и Гречкосий уподоблялись иголке в стогу сена, ибо зайти они могли в любое из этих заведений, а уж если они куда заходили, то оставались там до тех пор, пока их не выносили.

Освещая проблемы майора Беляева в Евангельской терминологии, можно сказать: майор был молодым вином, влитым в старые мехи. Амбитный и нестарый майор Валентин Беляев и несколько таких же амбитных, нестарых капитанов и лейтенантов прямо со скамьи попали в 161-й полк — кто из училища, кто из Академии — заменив собой комполка, одного комбата и нескольких ротных, ушедших на пенсию.

В ближайшие годы такая же судьба ждала и остальных командиров подразделений. Но пока возрастной разрыв между старыми и новыми офицерами составлял пятнадцать-двадцать лет. Generation gap [7]. Обычно в армии смена поколений идет как-то плавно, но раз на раз не приходится… В 161-ом полку она произошла резко. Результатом этого был раздрай в работе: старики обижались на «пацанов», по-черному завидовали их здоровью, энергии и перспективам, «молодые львы» упрекали стариков в косности, безделии и откровенном пьянстве. Взять, к примеру, начштаба. Майор Жохов не просыхал бы круглые сутки, если бы человеку не требовалось определенное время на сон. А так он не просыхал в сутки только 16 часов. Поэтому Беляев сбагрил его местному комдиву, чтобы не путался под ногами.

Раз уж мы коснулись темы «зеленого змия» вплотную, то можно приоткрыть завесу над тайной исчезновения комбатов Помазуева и Гречкосия. Комбаты находились на улице Святого Креста в кабачке «Приют alkoholikoff», принадлежащем Жоржу Александриди, поручику запаса, ветерану турецкой кампании, большому гурману и безбожному вралю. Правда, врал Жорж не по всякому поводу, а лишь относительно войны с турками. Все постоянные посетители «Приюта» знали его байки наизусть и делили на восемь. Поэтому на две новые жертвы хозяин накинулся с особым рвением.

Александриди усадил комбатов за лучший столик, налил им вина собственного изготовления, трехлетней выдержки, поставил по блюду с запеченной в тесте форелью и завязал непринужденный мужской разговор…

А Жоржево вино — и это знает каждый завсегдатай — обладает особыми свойствами. Подают его в трехпинтовых кувшинах и пьется оно, как вода. После первой пинты у тебя поет душа, после второй — звенит в ушах, после третьей ты хочешь пойти в туалет и обнаруживаешь, что ноги тебя не слушаются…

Ничтоже сумняшеся, под форель да под мужские беседы Помазуев и Гречкосий осушили по три пинты…

— Са ира, господа! — разглагольствовал Жорж. — И представьте себе: закончился минометный обстрел, мои ребята лежат, как трава, в живых осталось нас двое: я и Тимоти из Михайловки. И как раз на мой участок прется не меньше роты турок. Ах вы, бастарди, скорпиос, вы думаете, Александриди побежит? Йоу, факимада, он не побежит! И я ложусь за пулемет, а вторым номером у меня — Тимоти из Михайловки…

— М-молоток, Жорка! — Помазуев хлопнул своего гостеприимного хозяина по плечу. — Ты м-молоток… Хочешь, я тебя к себе ротным возьму? Ничего, что ты белый… Ты по сути, по духу наш парень. Не то что Ленька Оганесов, едри его мать… Он меня будет учить? — По тону было видно, что эта тема задевает Помазуева за живое. — Молоко на губах не обсохло, армяшка хренов! Я лучше вот Жорку к себе в ротные возьму!

— Но я же не умею прыгать с парашютом… — засмущался Александриди.

— Эт ничего! — утешил его Гречкосий. — Не умеешь — научим. Не хочешь — заставим.

— Спасибо. — Жорж искренне пожал обоим гостям руки. — Спасибо!

— …Ну, и хрен с ними, — сказал Беляев, в очередной раз услышав, что поиски оказались безрезультатными. — Андрюшко, отправляйся с батальоном на Северную базу, в Суворовское, роты Пуртова и Агафонова пускай едут в этот… как его… — он взглянул на карту, — Кымыл-Мурун. Я остаюсь здесь, первый батальон со мной, Кобиков, третий батальон — на Восточную базу. Если кто-нибудь случайно найдет комбатов — ко мне обоих.

***

Вы видели высадку 805-го отдельного батальона плавающих танков на морской пляж?

Как, вы не видели высадки 805-го отдельного батальона плавающих танков на морской пляж?