Госпожа удача

Они проиграют войну с СССР, сомнений в этом нет. Даже победа в драке за город, даже полное уничтожение советской группировки в Крыму — выигрыш временный. Раньше, играя в штабные игры, разрабатывая планы взаимодействия, он знал, что делать: просить помощи у НАТО, давить на ООН… Но сейчас, когда присоединение официально произошло — это бесполезно. Это теперь внутреннее дело СССР. Выступление крымских войск — мятеж. А он — командир мятежной армии. Если это не вернейший путь к стенке, то назовите более верный…

Князь застегнул портупею, сбрызнул лицо одеколоном и выпил стакан «Учан-Су». Затем поцеловал бледную Элен и спустился вниз, к своему командному «Владыке».

***

О да, полковника Шеина действительно можно было не кормить хлебом — да и вообще ничем — на учениях, штабных играх и маневрах. Армия была его хлебом, сложная и опасная мужская игра, для которой он не нашел бы столько слов, сколько француз находит для любви, а русский — для выпивки, но это не мешало ему отдаваться своей игре, пьянеть от нее и знать ее до тонкостей.

Полковник избежал ареста, поскольку с утра находился по личным делам в Саках, а на обратном пути услышал по радио известие о смерти Чернока. Эту новость слышали многие, так что движение на дамбе на какое-то время остановилось: все нажали на тормоза и попытались осмыслить услышанное.

— Ужасно, сэр! — обратился к Шеину мужчина, чей темно-синий «ягуар» встал с шеинским «руссо-балтом» окно в окно. — Таких провокаций можно было ожидать от кого угодно — но от господина Чернока?! Подвижника Общей Судьбы?

— Теперь уже мученика, — буркнул Шеин.

К тому моменту как затор снова двинулся, Шеин сделал несколько выводов. Первый: теперь армией командует его непосредственный начальник, князь Волынский-Басманов. Второй: инцидент с Черноком нужно немедленно обсудить в штабе дивизии.

Третий он сделал в Евпатории после нескольких предварительных звонков в штаб: может, не стоит ему торопиться со сдачей? Советские командиры, занявшие кабинеты офицеров штаба, были вполне вежливые, но какие-то… нервные.

Шеин решил осмотреться и принять решение вечером. Осматривался он сначала, прогуливаясь по улицам в штатском, а потом — смотря телевизор.

Вот тогда-то он и услышал «Красный пароль».

Имея в своем распоряжении три штурмовых батальона резервистов, он рассчитывал на успех. Красные порядком облегчили ему задачу, разместив пленных на городском стадионе, который и сам Шеин, и большинство резервистов знали как свои пять пальцев, регулярно посещая его и болея за «Ахиллес» — футбольный клуб сухопутных войск.

(Во время атаки на стадион центрфорвард «Ахиллеса» подпоручик Стрежнев был тяжело ранен, а через день умер в госпитале. Невыход команды в финал чемпионата Крыма 1981 года болельщики приписывали именно этому обстоятельству…)

Резервисты и освобожденные марковцы атаковали одновременно Восточную базу в Каменоломне, там были дивизионные склады и здание комендатуры, где держали на гауптвахте всех пленных офицеров. У полковника Шеина была только одна попытка, и удалась она полностью. Оставшийся вместо комбата Гречкосия капитан Кобиков растерялся и счел бой проигранным, едва он начался.

На этом ее благородие госпожа Удача решила закрыть Шеину кредит. Да и эффект внезапности был утерян. Пока шла драка за стадион и базу в Каменоломне, майор Беляев привел батальон в состояние боевой готовности и даже попытался предпринять вылазку в Ивановку.

Будь радиостанции полка работоспособны, десантники мобилизовались бы еще раньше: получив сигнал тревоги из Кымыл-Муруна, где еще в десять часов вечера казаки из взвода спецопераций, пользуясь расхлябанностью охраны, развинтили оконные рамы танкового бокса, где их держали, и напали на караульных, сняв их так быстро и бесшумно, что в полусотне шагов, возле оружейного склада, точно такие же часовые так ничего и не услышали и не сообразили — пока не пришел их черед. Связист штаба успел добраться до рации — когда исход короткого боя между десантниками и казаками был уже ясен — но связь не установил: на советских частотах стоял такой хай, словно транслировали свадьбу самого Сатаны. И если бы каждое ругательство, отпущенное связистами по адресу радио-диверсантов, превратилось в пулю, то суммарный вес свинца намного превысил бы вес того, кому он предназначался.

«Ладно, — скрипнул зубами Беляев, — оружие есть, боеприпасы есть — отобьемся. До утра досидим, а там помощь придет».

Тут надо заметить, что ни один из советских командиров, застигнутых этой внезапной ночной атакой, в первые часы и помыслить не мог о том, что советские войска по всему Крыму связаны боями, что к полудню и небо над Островом перестанет принадлежать Советскому Союзу, что никто не придет на помощь. Каждый думал, что его неудачи в этом районе — случай единичный, невезение, досадное недоразумение.

Майор Беляев крепко рассчитывал на своих десантников, но еще больше — на то, что к утру прибудет помощь.

***

— Стрiльба, товарищу майор!

Как будто Грибаков и сам не слышал, что это стрельба, а не марш Мендельсона.