Госпожа «Удачи»

Сыщик второго ранга Курбан Текин в полной форме грозно возвышался над нами, казалось, заслонив всю решетку широкой грудью.

– Это вы? – сглотнула я. – А мы тут…

– Пьянствуете и обсуждаете меня? – уточнил служитель закона.

– Да мы…

– Не надо! Я слышал все, о чем вы говорили…

– Как это? – наивно осведомился Гарун.

– А так… У нас тут есть маленькое подслушивающее устройство, причем не магическое, – ухмыльнулся он в сторону поднявшего брови юноши, – а электрическое. Преступники, сидя здесь, могут о чем-то переговариваться и разоблачить себя. Вот и вы наговорили с три короба, я аж вспотел.

– Я и не сомневалась, что вы не поверите в нашу виновность! – воскликнула я, судорожно пытаясь вспомнить, не сболтнула ли чего лишнего. – У вас такое лицо умное…

– Вот именно, – скромно подтвердил Курбан и открыл замок. – К тому же за вас поручилось одно особо важное лицо и гномий посланник. А гномьему слову, особенно слову гнома из Варягии, у нас верят. Выходите!

– А… Камень? – полюбопытствовал лорд.

– Будем искать! – бросил сыщик, снимая с его магущества кандалы, а затем освободив от них Гаруна. – Хорошо бы, чтоб он навеки исчез.

– Вы серьезно?! – переспросил мажонок. – Такое сокровище…

– Здесь не шутят, – ответил сыщик и направился в свой кабинет, звякая ключами. – Я так понимаю, что вы уже наклюкались, так что есть не хотите?

– Только пить! – подал голос Гарун.

– Хватит вам, в самом деле! Выметайтесь, пока в карцер для отрезвления не отправил! Да извольте через пару дней явиться, подписать парочку протоколов.

– Ура! – воскликнула я…

– А вас, ханум, я вынужден попросить остаться… – окатил меня как ледяной водой Курбанн. – Равно как и других чужемирцев.

– То есть как?! – пробормотала я. – Но вы же сами сказали, что мы ни в чем…

– Ханум Марина, и вы, уважаемые, – бросил он побледневшим Андрею и Алисе. – Я все понимаю, но войдите и в мое положение – вокруг вас творится Давдор весть что! Пропал ценный и опасный артефакт! И заказчики до сих пор не пойманы.

– Где ж вы их теперь поймаете, спохватились! – процедил Виделорн. – Они небось за морем в своем логовище в Харг-Самратте новый план составляют. Тьма побери!

– При всем к вам уважении, – фыркнул сыщик, – не дело чужинцам обсуждать действия полиции вольного города Ахтиара.

– Это я-то чужинец? – набычился лорд. – Я буду жаловаться! Тьма побери!

– Постойте-постойте! – оборвал его излияния втиснувшийся между ними Гарун. – Я правильно понял, что вы намерены держать мою невесту ханум Образцову и ее друзей в тюрьме? Вот так, ни за что ни про что?!

– Помилуйте, уважаемый, ну кто говорит о тюрьме? – как-то растерялся сыщик. – Всего лишь несколько дней, ну, может, неделька в гостевом домике для особо охраняемых свидетелей…

– Мы, черные маги, – самым наглым образом ухмыльнулся Гарун, почему-то подмигнув лорду, – привыкли называть вещи своими именами. Итак, вы намерены засадить тр… четверых невинных людей за решетку! Ну, конечно, эфенди сыщик, чего еще ожидать от бывшего сержанта охранки сепаратистов?

– А это вас, извините, не касается! – взвился Курбан. – Меня амнистировали! По «Закону о примирении нации».

– Верю, – кивнул мажонок. – Но в таком случае вынужден остаться с госпожой Образцовой, поскольку я ее жених и личный секретарь, и где же мне быть, как не при ней!

– Послушайте, молодой человек! – продолжал кипятиться сыщик. – Не надо меня тут шантажировать! Хотите сидеть в тюрьме… за компанию, да ради всех богов и демонов. Но, в конце концов, кто вам сказал, что мне самому это приятно? Но есть законы и правила! Вот если бы имелось поручительство от какого-нибудь солидного лица…

– А мое сойдет? – прозвучало со стороны входа.

Обернувшись, я увидела довольно необычную троицу.

Впереди стоял Муса – в своей привычной железнодорожной форме проводника без знаков различия и в неизменных темных зеркальных очках.

Но вот двое, мужчина и женщина, за его спиной…

За свою не шибко долгую жизнь я повидала разных господ – и отечественного разлива, и иностранных, и из бывших бандитов, и из бывших парторгов. Но вот таких… Разве что пару раз.

Настоящие, природные Господа. И дело даже не в родословной или богатстве, а в том праве повелевать и решать, что не каждому дается. Именно таковы были гости, в присутствии которых даже его магущество не то чтобы стушевался, но несколько полинял.

Даме было лет под пятьдесят, но при этом она была красива той особой чеканной красотой древних статуй, изобличавшей породу, перед которой мне, разбитной лихой журналистке, дочери своего демократического времени и мира, захотелось отвесить поклон… Она чем-то напомнила мне Нефертити или иные египетские изображения. Не сходством черт даже, но общим впечатлением.

Красота ее была оттенена необычным платьем, мягко облекавшим стан и переливавшимся светло-серым, зеленым и красновато-синим. Нитка черного жемчуга с изумрудными подвесками на лебединой шее смотрелась лучше бриллиантовых нагромождений жен олигархов моего мира. Дама, удостоив всех мимолетного взгляда, ласково улыбнулась Гаруну, а потом почему-то – мне.