Госпожа управляющая (СИ)

— Призрак волка, — повторила госпожа Ирраид-Гарра и кивнула в сторону стойки.

— Призраки не могут быть такими тяжелыми, — вполне резонно возразила я.

Оглянулась в поисках чего-нибудь увесистого. Страшно же. Мне вот только волков в отеле не хватало. Да еще призрачных, во что я не верю, кстати. Потоптал он меня так, что чуть дух не вышиб.

Не найдя взглядом ничего, кроме тяжелой фарфоровой вазы, я цапнула ее и крадучись начала обходить стойку сбоку, чтобы заглянуть за нее.

Еще шажочек. И еще один. Показались совершенно не призрачный белый бок, хвост, стукнувший с вполне ясным звуком об пол, острое крупное ухо… Поняв, что прятаться уже бессмысленно, их обладатель переступил на лапах и высунул морду.

Наглую, белоснежную, зубастую, веселую морду. Эта мохнатая скотина, из-за которой у меня точно синяки на спине останутся (надо Ориэлю сказать), смотрела на меня и улыбалась во все свои сорок два зуба.

Почему сорок два? А я точно знаю, так как был у меня короткий период увлечения темой оборотней и их звериной ипостаси, спасибо кинематографу. Вот и всплыло в памяти. У здорового взрослого волка на верхней челюсти двадцать зубов, а на нижней — двадцать два. Помню, меня очень удивляла эта асимметрия.

И сейчас все эти сорок два зуба мне демонстрировал в довольном оскале здоровенный белый мохнатый волчара. Потому как размерами эта особь явно превышает земных животных. Навскидку, он высотой в холке с очень крупного дога. А обычные земные зубастики все же ближе к овчаркам. Да и судя по разумным глазам, это не обычное животное.

— Оборотень? — спросила я, на всякий случай примерившись вазой, чтобы дать по башке, если вдруг по мне снова решат пробежаться.

Наглый вторженец помотал головой и совсем по-собачьи вывалил язык. Я покосилась на его хвост.

— Прыгнешь — получишь в лоб, — потрясла я своим фарфоровым оружием.

Волк втянул язык, но при этом затрясся, словно смеется. А потом и вовсе прикрыл морду одной лапой.

— Так, вот не надо мне тут фейспалм изображать, — возмутилась я. — Сам натворил нечто такое, что целое племя индейцев пыталось пустить тебя на шубу. Меня затоптал. А теперь хохочет тут.

ГЛАВА 21. Призрак кобелиный, хотя и волчий

Зверюга лапу с морды убрал, рот прикрыл и, чуть наклонив голову, принялся меня разглядывать. И вот убейте меня, но взгляд у него был такой… мужской, оценивающий. Зеленые глаза внимательно изучили мои босые ступни, поднялись выше, прямо вот почувствовала, как он пощупал меня за зад, после его взор прилип к моей груди и там и замер. А учитывая, что футболку я натягивала на голое тело, так как спешила, то соски просвечивали. И вот именно на них нагло и довольно пялился этот… Этот…

— Ах ты ж кобелина, — возмутилась я.

Нагайна засмеялась. Она успела подтянуться ближе, а имея длинный змеиный хвост, поднялась на нем столбом и заглядывала через стойку с высоты.

Волк, услышав ее голос, встрепенулся, отлепил масленый взгляд от меня и взглянул на вторую даму. На мохнатой морде нарисовалось удивление, но отнюдь не испуг. Более того, он и ее принялся разглядывать с чисто мужской искрой интереса.

— Нет, вы это видите? — с искренним негодованием обратилась я к постоялице. — Это что такое вообще?

— Самцы все такие, — невозмутимо повела она плечом. — А этот, судя по тому, что тела лишился, за блуд и пострадал.

— Да где ж он тела-то лишился? — не поняла я.

— Призрак, — непонятно пояснила нагайна, отвернулась и поползла к лестнице. — Я спать. Меня не тревожить.

— Доброй ночи, — машинально пожелала я.

— Приятных снов, госпожа Ирраид-Гарра, — тоненько добавил Ориэль и встал рядом со мной.

Мы смотрели на гостя, который так и не выходил из-за стойки. Он на нас.

— А ведь она права. Это призрак, — произнес цейлин. — Форма нестабильная, хотя и весьма насыщенная. Это совершенно точно самец неизвестного мне пока вида. Надо бы взять образцы тканей. Но боюсь, в данном случае мы сможем получить лишь немного эктоплазмы.

— Чего? — глупо переспросила я. — Какой эктоплазмы? Этот тяжеленный кабан меня совершенно материально топтал.

— Ты не понимаешь, Агата. В случае острой нужды призраки на короткий срок могут принять более плотную форму. Как бы… сжав свою структуру ненадолго. Вероятно, при побеге и опасности этот самец стал материальным. Но смотри, он уже становится прозрачным.

— Где? — сделала я вперед маленький шажок, даже забыв о своем страхе перед собаками. А волк, это, как ни крути, представитель того же семейства.

Зверь, слушавший, как мы говорим о нем, словно его тут нет, встрепенулся, перестал довольно скалиться и принялся себя осматривать. А поняв, что мы смотрим на его прозрачный и просвечивающий бок, скис и уныло поник.