Госпожа зельевар

В честь свадьбы ректора устроили праздничный ужин, но я не запомнила, как он прошел. Вроде бы магическая столовая, которую привез с собой принц Шеймус, накрыла очередной пир горой – половины блюд на столе я не знала. Кажется, нас поздравляли, желая, как водится, здоровья, благополучия и детей, Патрик радовался, что в его миске всего в избытке, и Линда сидела с таким лицом, словно съела целый ящик лимонов, а Бен смотрел так, будто хотел сказать, что прекрасно знает правду – я очнулась только тогда, когда поняла, что сижу в свадебном платье на краю маленького диванчика в той комнате, которая была отведена под спальню ректора.

Было тихо – куда-то отступили голоса, шум, музыка и шаги. Робин смотрел в окно, расстегивая бриллиантовую булавку в сиреневом галстуке. Вечер был серым и тихим, шелестел мелкий дождь, но я видела край заката – завтра будет солнечный день, ненастье отступило. Завтра выходной, занятий нет, но мы с Беном будем сидеть в лаборатории – варить зелья для медицинского крыла. Оттуда уже пришел список желаемого – при необходимости в него можно было укутать мумию средних размеров, и я уже предвкушала труды до вечера.

– Твои вещи уже принесли, – негромко произнес Робин, и я удивленно подумала, что он смущен. Что вся эта ситуация делает его неловким – таким же, как я. – Вон тот шкаф твой, я оттуда все убрал. Если хочешь, завтра отправлю посыльного в Пальцер, купим тебе что-нибудь еще. Какие-нибудь наряды… ты ведь теперь жена ректора.

Я вспомнила, что убегала из родительского дома почти налегке. А скоро осень окончательно вступит в свои права, и мне понадобится что-то теплое, вряд ли такой огромный замок можно протопить до тропической жары… впрочем, скажу отцу, он пришлет мои вещи. Жаль, что сама я теперь не смогу выйти из академии.

– Спасибо, – ответила я, не переставая думать о том, как Робин поцеловал меня. Прикосновение его губ, одновременно осторожное и властное, было словно печать.

– Правая сторона кровати моя, – сказал Робин. – Я к ней привык. Делла, не подумай ничего предосудительного, но повторюсь: жить и спать нам придется вместе. Здесь, в одной комнате, под одним одеялом. Это не такое шило, какое можно утаить в мешке.

Я кивнула. Он был прав, вот только лишних разговоров нам не хватало, но мне вдруг сделалось так страшно, что ноги онемели. Робин прошел к шкафу, снял сюртук, и я подумала, что еще никогда и ни с кем не была так близко.

Я замужем. Это мой муж.

– Хорошо, – ответила я, стараясь говорить непринужденно. Сюртук отправился на вешалку, ректор бесшумно прошел ко мне и, сев рядом, мягко сжал мою руку, словно хотел приободрить. Сама не знаю, как это получилось: я прислонилась к нему, положила голову на плечо и только потом поняла, что это сделала.

Мы оба были какими-то робкими и неуклюжими, словно школьники.

– Это прозвучит странно, но я все-таки скажу, – произнес Робин. – Не надо меня бояться, Делла, я не сделаю ничего, что тебя обидит. Я уже говорил об этом и не передумал.

– Я и не боюсь, – ответила я. – Почему ты так решил?

– От тебя брызжут искры, – признался Робин. Я не видела его лица, но мне показалось, что он улыбается. – Ты взволнована, и ты меня боишься… Не стоит, ты же знаешь, что я порядочный человек.

Я мысленно усмехнулась. Мой отец всегда садился за карточный стол с людьми, которые называли себя порядочными – и в итоге выходил из-за него без штанов.

– Я приготовила тебе подарок, – сказала я. – Зелье легкого парения, оно приносит удачу.

Зелье лежало в шкатулке на столе – я положила его там, когда вошла в спальню. Робин мягко сжал мою руку. Сумерки становились все гуще, мир погружался в тишину и сон. Жизнь изменилась, а я еще, кажется, не поняла этого до конца.

– Я тоже приготовил. Это живая вода, – произнес Робин и добавил: – Давай я все-таки отправлю ассистента в Пальцер? Что тебе привезти?

Это прозвучало очень трогательно, словно он искренне хотел как-то порадовать меня. И мы оба должны были привыкнуть к тому, что теперь будем жить в одной комнате и спать в одной постели – и надо было, чтобы ни один из нас не разочаровался в том, что произошло сегодня, и хрупкое тепло, которое зародилось между нами, не разрушилось.

– Однажды мы вместе туда поедем, – ответила я. – Вообще, куда захотим, туда и отправимся. Надо только разобраться с тем, кто создал прокол в пространстве. Потому что это кто-то из своих, а раз так…

Робин кивнул, и я вдруг обнаружила, что в спальне совсем стемнело. Шелест дождя утих, и где-то далеко, в лесах, которые лежали за академией, пронзительно и хрипло закричала птица. Робин щелкнул пальцами, и ожила маленькая лампа на прикроватном столике – только теперь я поняла, что сидя в темноте и разговаривая будто бы ни о чем, мы с ним были окружены незнакомым, таинственным волшебством. Тем, что сближало и соединяло нас.

– Значит, никому нельзя доверять, – вздохнул Робин. – И это, честно говоря, меня мучит. Не хочу так. Я так не привык. Это мои коллеги, в конце концов, у кого-то из них я учился.