Гость

Александр Николаевич уже не мог злиться на своего помощника. Он думал: «Хороший человек Михаил Дмитриевич. Все понимающий Михаил Дмитриевич. Широко мыслящий, эрудированный. Мягкий, человечный. Это знают все. И точно так же всем известно, что я жестокий и требовательный. Властолюбец, умеющий принимать крутые решения и беспощадно проводить их в жизнь. Бесчувственный. Что ж, кому-то надо быть таким. Если сейчас все будут добрыми и мягкими, как Михаил Дмитриевич, то могут погибнуть тысячи таких же добрых и мягких...»

Он думает о Нине, о своей молодой жене, не может не думать: «Бывают, конечно, глупые и старые люди. Но зачем молодой красивой женщине глупый и старый муж? Да к тому же не признающий компромиссов? Да к тому же неудачник?»

— Хорошо верить женщине, — сказал полковник Михаилу Дмитриевичу, отвечая на его слова, но Александру Николаевичу казалось, что он отвечает на его мысли. — Это мудро — верить женщине. Но как быть с фактами?

— Факты еще надо истолковать.

— Как же вы истолкуете последнее сообщение? — тихо, очень тихо спросил у своего зама Александр Николаевич.

— Может быть и такое объяснение: он, как и мы, ищет средства борьбы против эпидемии, — сказал Михаил Дмитриевич.

На стене кабинета с планом города ярко замигала одна из сигнальных лампочек. Полковника Тарнова вызывал пост номер семь. Пост сообщал:

— Преступник обнаружен в нашем квадрате и окружен.

— Прикажите не применять оружие! — крикнул полковнику Михаил Дмитриевич.

Полковник бросил в микрофон: «Выезжаю!» Жестом показал ученым, что они могут ехать с ним.

— Разрешите мне действовать самостоятельно, — попросил Михаил Дмитриевич.

Возмущение Александра Николаевича готово было выплеснуться наружу, но полковник погасил его, спокойно сказав Михаилу Дмитриевичу:

— Сейчас спорить некогда. Поехали.

Квадрат номер семь был оцеплен так, что из него никто не мог выбраться незамеченным. Спецкоманды дежурили у передвижных установок слежения, над домами зависли патрульные вертолеты.

— Вот он! — Полковник показал на темную точку в углу радиолокационного экрана, вмонтированного в панель управления автомобиля.

Точка стала увеличиваться. Автоматически включился телеэкран. На нем видна человеческая фигура.

— Сейчас его возьмут, — прошептал Тарнов, приподнявшись на сиденье.

На экране человек быстро шел по улице, завернул за угол, вышел на набережную канала. Здесь проходила дорога к торговому центру. Не менее десяти оперативников двигались кольцом вместе с преступником, но взять его на набережной не могли — мешали люди. Преследуемый сбежал по лесенке к каналу, согнулся для прыжка и... исчез.

— Он прыгнул в канал! — воскликнул полковник и скомандовал в микрофон: — Перекрыть шлюзы!

Время двигалось мучительно медленно. Наконец Тарнов увидел сигнал вызова на пульте и немедленно ответил. Передавали с берега канала: преследуемого обнаружить не удалось. Он ушел. Исчез, будто растворился в воде.

Через несколько минут такие же сообщения поступили от всех групп преследования, с пунктов слежения, с постов, установленных у шлюзов.

Полковник вопросительно посмотрел на Александра Николаевича. Тот сделал вид, что не понимает его взгляда. Да и что он мог сейчас посоветовать? Рассказать еще что-нибудь о предполагаемых, но неизученных возможностях супермозга? Импровизировать, какие эксперименты может проводить супермозг над людьми или даже над человечеством в целом?

Полковник нажал несколько кнопок на пульте, посоветовался с генералом и с теми, кто вел расследование параллельно, отдал дополнительные распоряжения постам.

— Самое лучшее средство против разочарования — не очаровываться, — внезапно и весьма неуместно сказал Михаил Дмитриевич.

Полковник резко повернулся к нему и спросил:

— Вы, помнится, хотели получить возможность действовать самостоятельно?

Александр Николаевич сделал предостерегающий жест, но полковник не прореагировал. Тогда Александр Николаевич сказал:

— К сожалению, Михаил Дмитриевич в своих поступках не всегда руководствуется логикой.

— Чем же он руководствуется? — спросил полковник так, чтобы по интонации нельзя было догадаться о его настроении.

— Настроением, — сказал Александр Николаевич. — Настроением и интуицией. По-моему, в нашей ситуации доверяться интуиции легкомысленно.

— В условиях неполной информации интуиция иногда очень полезна, — заметил полковник. — Может быть, я ошибаюсь?

— Но...

— Вы сами, Александр Николаевич, утверждали, что в данном случае логика нам не помогла! — Полковник взглянул на Михаила Дмитриевича и поощрительно улыбнулся. — Действуйте самостоятельно.

Бедный Александр Николаевич не мог и предполагать, какое действие на полковника окажет его замечание об интуиции...

— Подождите минутку, — попросил Александр Николаевич Михаила Дмитриевича, когда они вышли из автомобиля и остались одни на улице. Лицо руководителя лаборатории было нездорового желтого цвета, темные круги увеличивали глаза.