Гость Дракулы

– О, со мной все в порядке, – с улыбкой ответил Малькольмсон, – пока что «злые духи» меня не беспокоили. Только крысы; уж они-то устроили настоящее представление по всему дому. Там была одна очень злобная на вид крыса, настоящий старый дьявол. Он уселся в мое кресло у камина и не желал убираться, пока я не пригрозил ему кочергой. Тогда он убежал вверх по веревке сигнального колокола куда-то на стену или под потолок – я не разглядел, куда, было так темно.

– Помилуй нас Боже, – воскликнула миссис Уитмен, – старый дьявол, да еще сидящий в кресле у камина! Берегитесь, сэр, берегитесь! Возможно, в старых шутках есть большая доля правды.

– Что вы хотите сказать? Клянусь, я не понимаю.

– Старый дьявол! Возможно, тот самый старый дьявол. Ну же, сэр, вы не должны смеяться, – сказала она, так как Малькольмсон от всей души расхохотался. – Вам, молодым, кажется, что легко смеяться над такими вещами, от которых старшие содрогаются. Не обращайте внимания, сэр! Ничего страшного! Дай Бог, чтобы вы всегда смеялись! Я и сама вам этого желаю! – И добрая леди расплылась в улыбке, заразившись от студента весельем и позабыв на минуту свои страхи.

– О, простите! – вскоре произнес Малькольмсон. – Не сочтите меня грубым, но эта идея оказалась слишком забавной – что сам старый дьявол сидел в кресле вчера ночью! – И от этой мысли он снова рассмеялся, а потом отправился домой обедать.

В этот вечер крысиная возня началась раньше – в действительности еще до прихода Малькольмсона – и прекратилась, когда крыс потревожило появление студента. После обеда он некоторое время сидел у камина и курил, а потом, расчистив стол, начал работать, как раньше. В эту ночь крысы тревожили его больше, чем в предыдущую. Как они сновали туда-сюда вверх и вниз! Как пищали, скреблись и грызли! Как смелели все больше, подбирались к выходу из своих нор, к щелям и трещинам в деревянных панелях, и их глаза вспыхивали подобно крохотным огонькам, когда языки пламени в камине взлетали и опадали. Но молодому человеку, несомненно, уже привыкшему к ним, эти глаза не казались злыми, а игривость грызунов его только забавляла. Иногда самые смелые из них предпринимали вылазки на пол или вдоль швов панелей. Время от времени, когда они мешали Малькольмсону, он издавал какой-нибудь звук, чтобы их напугать, стуча рукой по столу или крича: «Кыш, кыш!», и тогда они убегали в свои норы.

Так прошла первая часть ночи, и, несмотря на шум, Малькольмсон все глубже погружался в работу.

Внезапно он остановился, как и в прошлую ночь, осознав наступившую тишину. Смолкли все звуки – писк, царапанье, шуршание. Стало тихо, как в могиле. Студент вспомнил странное происшествие прошлой ночи и инстинктивно посмотрел на кресло, стоящее рядом с камином. И тут его пронзило очень странное ощущение.

Там, на большом старом кресле из резного дуба с высокой спинкой, сидела огромная крыса и в упор смотрела на него злобным взглядом.

Инстинктивно схватив первое, что попалось под руку, – книгу логарифмов, – Малькольмсон запустил ею в крысу. Он плохо прицелился, и тварь не пошевелилась, поэтому он повторил вчерашнюю попытку с кочергой; и опять крыса, преследуемая по пятам, убежала по веревке сигнального колокола. И также странно, что опять после бегства крысы возобновился шум, который издавало все крысиное общество. В этом случае, как и прежде, Малькольмсон не смог проследить, в какой части комнаты исчезла крыса, так как зеленый абажур лампы оставлял во мраке часть комнаты, а огонь в камине горел слабо.

Взглянув на часы, молодой человек обнаружил, что уже почти полночь. Не жалея об этом развлечении, он подбросил дров в огонь и заварил себе чайник чая на ночь. Он уже проделал большую часть работы и решил, что может выкурить сигарету, поэтому сел в огромное резное дубовое кресло у огня и с наслаждением закурил. При этом он начал думать, что ему хотелось бы знать, куда исчезла эта крыса, так как у него появились некоторые мысли насчет завтрашнего дня, связанные с мышеловкой.

Малькольмсон зажег еще одну лампу и поставил ее так, чтобы она хорошо освещала правый угол стены возле камина. Затем он собрал все имеющиеся у него книги и положил под рукой, чтобы бросать их в грызуна. Наконец, он приподнял конец веревки колокола и положил его на стол, придавив лампой. Держа ее в руках, студент невольно отметил, какая гибкая и прочная эта веревка, хотя ею не пользовались по назначению уже давно.

«На ней можно повесить человека», – подумал он про себя.

Закончив свои приготовления, студент огляделся кругом и самодовольно произнес:

– Вот так-то, друг мой. Думаю, на этот раз мы кое-что узнаем о тебе!

С этими словами он снова принялся за работу и, хотя, как и раньше, его немного беспокоил шум, издаваемый крысами, вскоре полностью погрузился в свои задачи и вычисления.