Гость из Альтрурии

— Мать Лиззи. Помните, я вчера говорила вам об их семье» она наверняка прочитала уже книги, которые я принесла ей в прошлый раз, а Лиззи, конечно, постеснялась просить меня одолжить им еще, потому что видела, что я разговариваю с вами, и не хотела перебивать. Такая милая девушка! Я думаю, воскресные газеты уже пришли, захвачу-ка я их тоже. Миссис Кэмп всегда бывает так рада им, и я обожаю слушать, когда она обсуждает события общественной жизни. Но, может быть, вы не одобряете наши воскресные газеты, мистер Гомос?

— Не знаю, что и сказать вам, сударыня. Я ведь их еще не видел. Ведь это мое первое воскресенье в Америке.

— Одно могу сказать, мне очень жаль, что вы уже не увидите былого пуританского воскресенья, — сказала миссис Мэйкли, внезапно перескочив с воскресных газет на новую тему. — Хотя здесь, в горах, может, кое-что вы еще и застанете. А так, кроме ржаного индейского хлеба, печеных бобов и рыбных тефтелек, пожалуй, ничего и не осталось.

— Но все это очень вкусные вещи.

— Вы правы, они еще не худшее.

Она была поверхностная болтушка, и я опасался, как бы она не брякнула чего-нибудь лишнего, но, если у нее и вертелось что-то на языке, ее опередил альтрурец, который спросил:

— Не покажется ли вам, сударыня, чересчур нескромным, если я попрошу вас познакомить меня как-нибудь с этой семьей?

— С Кэмпами? — переспросила она. — Что вы! С огромным удовольствием. — Ее, по-видимому, осенила какая-то мысль, и она предложила: — А может, поехали со мной прямо сегодня утром, или вы с мистером Твельфмо твердо решили посетить церковь?

Альтрурец посмотрел на меня, и я сказал, что буду только рад прихватить для них несколько книг и присоединиться к доброму делу.

— Возьмите что-нибудь из своих, — тотчас посоветовала миссис Мэйкли.

— А они не станут судить меня слишком строго, как вы думаете? — спросил я.

— Миссис Кэмп, возможно, и станет, — ответила миссис Мэйкли с улыбкой, — ее интересует более содержательная беллетристика, но Лиззи, я думаю, с удовольствием прочтет хороший старомодный романчик, где дело всегда кончается свадьбой, как в ваших очаровательных книжках.

Я слегка поморщился — всякому охота считаться писателем серьезным, и потом я не любил, когда мне напоминали о моем литературном успехе у молоденьких барышень, но я сумел справиться с собой и сказал:

— Итак, мое доброе дело посвящается Лиззи.

Спустя полчаса мы уже катили в горы в двухместной коляске, экипированной одной из лучших упряжек гостиницы и одним из самых неразговорчивых кучеров. Мужу своему, чтобы, проснувшись, он не начал беспокоиться, не найдя нас в гостинице, миссис Мэйкли оставила записку. Она зазвала альтрурца на заднее сиденье, и, после нескольких безуспешных попыток завязать беседу с кучером, я повернулся к ним и вмешался в их разговор. Внимание альтрурца привлекал не столько пейзаж — хотя он неизменно признавал его красоту, каждый раз, когда мы начинали восторгаться, — а люди, их быт и отношения. Его интересовало все: и скот, пасущийся на полях, и встречные лошади, и красота и удобство жилищ, и разнообразие посевов, и виды на урожай. Я был рад, что он хотя бы на время прекратил свои въедливые расспросы о нашей цивилизации и переключился на предметы реальные и, наперебой с миссис Мэйкли, удовлетворял его любопытство. Мы сообщили ему, что шикарные упряжки, повстречавшиеся нам, принадлежат гостиницам, или пансионам, или — на худой конец — фермерам, сдающим комнаты со столом; потрепанные же экипажи принадлежат местным жителям, зарабатывающим на жизнь землепашеством. Земли возделывалось не так уж много — поскольку главный упор делался на сено, — и только там и сям мелькали небольшие клочки земли, засеянные картофелем или фасолью, да еще попадалась иногда пара акров кукурузы. Дома, хозяева которых не сдавали комнат дачникам, были не лучше упряжек, и только те, где дачники жили, выглядели современно и нарядно. Встречались нам и заколоченные домики, и я пытался растолковать альтрурцу, что фермеры Новой Англии не выдерживают конкуренции с огромными хозяйствами Запада.

— Видите ли, — говорил я, — земледелие там — это предпринимательство, вроде добычи угля в Пенсильвании или финансовых операций на Уолл-стрите. Вы даже не представляете себе тамошних масштабов.

По всей вероятности, я слегка занесся, расписывая богатства, широкой рекой текущие с наших ферм на Западе, подчеркивая, что они пять, десять, а то и двадцать акров каждая, — просто не мог обойтись без того, чтобы не жать на педаль, проигрывая этот пассаж. Миссис Мэйкли слушала меня с интересом, не менее живым — будучи передовой американкой, она, разумеется, ничего не знала о собственной стране: ни ее географии, ни истории, ни политики.