Гость из бездны

— Да, это верно, — сказал один из диспетчеров после нескольких минут внимательного наблюдения. — Попробуйте включить максимальный ингалископ.

— А не рано?

— Нет, самое время.

Радий выполнил совет старшего товарища.

Точка на экране увеличилась, расплылась, превратилась в неясное пятно. Но все сразу убедились, что Леда была права. Виден был не корабль, а отблеск пламени, испускаемого тормозными двигателями. Но нет… это было не пламя, а свет… свет!

— Фотонная! — крикнул Радий, не скрывая больше охватившего его восторга.

Только подумать! Встретить не просто корабль, а один из тех, первых одиннадцати, ставших уже легендарными пионеров звездоплавания!

— Сейчас же сообщить всем! — сказала Леда.

Три человека кинулись исполнять её приказание.

Сенсация! Из ряда вон выходящая сенсация! Там, где виднелось только неясное пятно света, находился, приближался к Солнцу, возвращался на родину корабль, несущий на себе…

— Там современники Дмитрия Волгина, — дрожащим от волнения голосом сказал Радий.

Через час не осталось места никаким сомнениям. Возвращались люди, покинувшие Землю восемнадцать веков тому назад.

Если они и не были современниками Волгина в полном значении этого слова, то всё же были людьми близкими ему, родившимися примерно в одно время. Сто лет — это не слишком много.

Различным путём пришедшие в девятый век Новой эры, человек двадцатого века и люди двадцать первого встретятся в новом для них мире — новом в равной степени как для него, так и для них!

— Волгин не будет больше чувствовать себя одиноким среди нас, — сказала Леда.

— Да, это счастье для него, — отозвался Радий.

— Хорошо бы сообщить ему лично!

— Неужели этого не сделали?

— Будь спокойна, он уже всё знает.

Космолёт приближался. Теперь они могли следить за ним по указателю расстояния. Подходило время связи.

Космодиспетчеры знали, что четыре первые фотонные ракеты — «Ленин», «Коммунист», «Земля» и «Солнце» — имели старые системы радиотелеграфа, по азбуке Морзе. С семью другими можно было говорить по единой системе космических сигналов визуального телеграфа. Для связи с первыми пришлось бы прибегнуть к старому русскому или английскому языкам. Радий и Леда знали эти языки в той мере, насколько это было необходимо им для передачи указаний командирам кораблей.

Для «Ленина» и трёх последующих ракет был заранее подготовлен обстоятельный текст радиограммы, которую надо было только автоматически передать, внеся в неё необходимые коррективы. Для разговора со всеми другими космолётами никаких подготовленных текстов не требовалось. Диспетчеры знали систему сигналов наизусть.

Хотя Радий и Леда даже не думали, что им так повезёт, и были убеждены, что показавшийся корабль не принадлежит к четырём первым, они всё же выполнили те действия, которые предусматривались инструкцией, — достали текст радиограммы и подготовили к работе автомат. Леда принялась за проверку текста.

— Где ты думаешь посадить его? — спросил Радий. — На Плутоне или на Ганимеде?

Леда подняла голову и усмехнулась.

— Это что, — спросила она, — очередная проверка моей компетенции, или ты действительно не знаешь, что на Плутоне работает несколько экспедиций, о местонахождении которых мы не имеем сведений. Хорошо, я не сержусь на тебя, — прибавила она, видя смущение на лице Радия. — На Ганимеде много новых построек. Значит, и там нельзя. Ведь корабль фотонный.

— Значит, на Европу[3]?

— Конечно, я уже заменила в тексте слово «Плутон» словом «Европа». Полагаю, что командир корабля знает это название. Оно очень древнее. Как ты думаешь?

— Это что, — лукаво спросил Радий, — проверка моей компетентности, или ты действительно не знаешь, что названия планет и их спутников не менялись больше двух тысячелетий?

Все, кто был в помещении главного пульта, рассмеялись.

— Квиты! — сказала Леда. — Итак, на Европу. Начинай вызов! А я свяжусь с Марсом. Там как раз находится подходящий ракетоплан. Он их встретит.

— А карантин?

— Как всегда, на Ганимеде.

Навстречу космолёту полетели сигналы единого космического кода. На экране приёмника корабля они должны были превратиться в разноцветные кружки и точки. Слова привета и главный вопрос — кто?

На станции ещё не догадывались об истине. Слишком невероятным казалось появление одной из первых ракет, которые всеми считались безвозвратно затерявшимися в пространстве. Их ждали, но не верили в то, что они смогут вернуться. Между четырьмя первыми и семью последующими фотонными кораблями была огромная разница в мощности.

Все двенадцать диспетчеров были твёрдо уверены, что приближающийся корабль не «Земля» или «Солнце», а один из семи.

Они ждали ответа, внимательно следя за экраном, не зная, что там, в радиорубке космолёта, посланные ими слова превратились в ничего не говорящие одинаковые чёрные точки.

Но находиться в неведении пришлось недолго.

Когда прошло время, нужное радиоволне, чтобы дойти до корабля и обратно, неожиданно заработал аппарат новейшей конструкции, предназначенный для приёма и отправления радиограмм по самой старой из когда-либо существовавших систем радиосвязи — по азбуке Морзе.