Гость из бездны (сборник)

— В конце концов, — говорила она, — ему разрешили и этот опыт. Возражения были со многих сторон, высказывались самые разнообразные точки зрения, но отец с помощью своего единомышленника Ио сумел убедить противников. Ио считает, что, сказав «А» надо иметь смелость сказать и «Б». Если произведен один опыт, нет оснований отказываться от следующего. Отец говорит, что нельзя упустить такого счастливого случая, не использовав его до конца, что это подведет итог многим работам как его самого, так и целого ряда его предшественников. Вы знаете моего отца, Владилен. Он большой ученый и великий энтузиаст науки. Я люблю и уважаю его, но в данном случае не могу с ним согласиться.

— Вот как? Это почему же?

— Мне кажется некрасивым этот новый опыт. Первый не требовал вскрытия тела и потому имел характер простого наблюдения. Это одно. А теперь… Нельзя забывать, что отец имеет дело не с животным, а с человеком. Пусть мертвым, но тем не менее заслуживающим уважения. Какое право имеет отец, Ио или любой другой ученый производить над его телом свои опыты? Его согласия на это они не получали. И не я одна так думаю. Мой дед Мунций, вы его знаете, также был против.

Владилен на минуту задумался.

— Мне кажется, — сказал он, — что вы, Мунций и все остальные, думающие, как вы, неправы. Ваш отец рассуждает вполне логично. В очень древние времена умерших людей зарывали в землю. Они как бы продолжали существовать, не исчезали бесследно. Люди привыкали к мысли, что хотя человек и умер, но он где-то есть. Отсюда и происходил этот непонятный культ мертвых, дошедший в сознании людей до нашего времени…

— В этом вопросе вы что-то путаете, — перебила молодая женщина. — История совсем иначе говорит о причинах…

— Возможно, что я действительно путаю, — перебил ее, в свою очередь, Владилен. — Но не в этом дело. Я хочу сказать, что хотя мы не сохраняем тел умерших, а уничтожаем их, из памяти людей не исчезают те, кто этого заслуживает. Мы чтим не тело человека, а его деятельность как разумного существа. Если правда, что это тело Героя Советского Союза Дмитрия Волгина, то его имя начертано рядом с именем его жены на золотой доске у стен Пантеона, а этого, по-моему, вполне достаточно. Я уверен, что если бы можно было спросить его самого, то он с радостью согласился бы и после смерти послужить науке на пользу человечества. Я был бы счастлив на его месте. Да и вы, Мэри, конечно…

Она засмеялась.

— Вы рассуждаете совершенно так же, как мой отец, точно сговорились. И с вами трудно спорить. Любой из нас согласился бы послужить науке не только после смерти, но и при жизни. Я согласилась бы стать объектом опыта моего отца даже в том случае, если бы этот опыт лишил меня жизни. Это естественно. Но тут совсем другое дело.

— Не вижу разницы.

— Его согласия не было… — начала Мэри, но Владилен опять перебил ее.

— Это все формальные суждения, не имеющие практического смысла, — сказал он волнуясь. — Отвлеченные рассуждения о праве каждого человека самому распоряжаться собой при жизни и своим телом после смерти. Схоластика! — почти крикнул он. — Я согласен с Люцием, что это совершенно исключительный и неповторимый случай. Тело пролежало законсервированным в свинцовом гробу почти две тысячи лет и сохранилось лучше, чем знаменитые египетские мумии. Оно совершенно высохло, но все внутренние органы остались на своих местах. Установить — умерли ли клетки тела навсегда, или они способны снова ожить — это имеет колоссальное значение для науки. До сих пор все опыты доказывали исключительную способность клеток к восстановлению, но произвести опыт такого масштаба еще никому не приходилось.

— Откуда вы знаете все это? — спросила Мэри. — Вы же не биолог, а астроном.

— Если бы ваш отец, — продолжал Владилен, в своем возбуждении не обративший никакого внимания на ее реплику, — крупнейший биолог Земли, упустил этот случай, не использовал его до конца, то он совершил бы предательский поступок по отношению к науке. Но, к счастью, у него ясный и трезвый ум. И я просто не могу понять, как вы можете рассуждать иначе. По-вашему, надо сжечь это тело, как это делается всегда. Кто же с вами спорит? Это и будет сделано. Но предварительно тело должно послужить науке.

— Оно уже послужило. Вполне достаточно. Сам отец говорит что результаты огромны. Но нельзя глумиться над мертвым. Они собираются отрезать голову, вынуть мозг. Потом возьмутся за сердце и так далее, — она содрогнулась. — Это уже слишком. Все должно иметь границы. Таково мое мнение.