Гость из бездны (сборник)

Зеленая точка превратилась в красную, когда арелет был уже над Ленинградом. Посмотрев вниз, Волгин легко нашел свой дом. Опускаясь, он с удивлением увидел на веранде Люция.

Неужели он бросил работу и примчался в Ленинград, узнав об исчезновении своего «сына»? Какой же переполох учинил он своим легкомыслием!

Волгин готов был выслушать любой выговор от своего «отца». Хорошая головомойка была вполне заслужена.

Опустив арелет у самой веранды, Волгин вышел из машины.

Люций, Владилен и Мэри бросились ему навстречу.

Но они и не думали упрекать Волгина. Совсем другая причина заставила их нетерпеливо ожидать блудного сына и брата.

И то, что Люций тут же сообщил ему, было так неожиданно, так волнующе необычайно, что Волгин сперва не поверил. А когда убедился, что ему говорят правду, почувствовал буйную, всепоглощающую радость. И, не в силах сдержать ликующий восторг, схватил Мэри и пустился с нею в дикий танец.

Люций и Владилен смеялись. Они радовались за Волгина, понимали и разделяли его чувства.

Глава третья

1

Волны золотистых волос падали на плечи, обтянутые коричневой кожей комбинезона. Девушка задумчиво смотрела на экран. Лучи Солнца были еще слабы, и не нужно было надевать защитные очки, чтобы смотреть на него.

Темная бездна по-прежнему окружала корабль. Немигающие точки звезд были привычны и не притягивали к себе внимания, как восемь лет тому назад. Только одна звезда изменила свой вид — не казалась больше точкой, не имевшей размера, а сияла крохотным диском. Эта звезда была Солнцем — старым знакомым Солнцем, под светом которого прошла вся жизнь.

Вся, кроме последних восьми лет.

Девушка смотрела прямо на Солнце, не мигая, не отводя взгляда, уже около часа.

У нее были большие совсем черные глаза с длинными ресницами, над которыми круто изгибались черные брови. Это создавало странный контраст с цветом ее волос.

Она сидела в кресле перед пультом, искрящимся бесчисленными огоньками разноцветных сигнальных ламп. Едва слышный шелест, различный по высоте и тону, исходил от многочисленных приборов пульта. Создавалось впечатление, что в помещении рубки играет тихая музыка. Иногда в нее вмешивалась певучая нота, короткая, как вскрик, или длинная, постепенно замиравшая.

Девушка не обращала внимания на звуки. Она ловила их, машинально отмечая в мозгу, что ничего тревожного нет, все в порядке.

За восемь лет она привыкла к пению приборов. Оно сопровождало весь путь корабля, не стихая ни на минуту. Остановить их могла только катастрофа, последняя и непоправимая.

Восемь лет назад девушка не обладала еще непоколебимым спокойствием, присущим ей сейчас. Она с замиранием сердца думала о возможности катастрофы — не боялась ее, а именно думала о ней с тревожным любопытством.

Человек боится смерти, когда не хочет расставаться навсегда с любимыми людьми. У девушки не было любимых и близких. Они все умерли давным-давно за те короткие, так быстро промелькнувшие месяцы, когда корабль вступил во второй год полета.

Она и ее товарищи пережили тогда тяжелые дни. Но они не жалели ни о чем! Они знали, на что шли, и малодушию не было места в их сердцах. Они по-человечески грустили о безвозвратном прошлом. Каждое мгновение уносило их все дальше и дальше от всего, что было им дорого, от того, что они знали и любили.

Каждая прожитая секунда ложилась между ними и Землей преградой более непреодолимой, чем пространство. Они одолели пространство и вернулись обратно. Но время нельзя было одолеть. Их полет продолжался восемь лет. На восемь лет постарели все члены экипажа. Не так уж много! Но они знали, что не только никто, но и ничто знакомое и привычное не встретит их по возвращении. Там, на родной Земле, все было уже другим.

Теперь девушка не боялась смерти. Она встретила бы ее с улыбкой. К жизни привязывало только сознание долга. Надо было сообщить результаты экспедиции. А они были очень важны и нужны людям. Что бы ни случилось, хоть один член экипажа должен был, во что бы то ни стало, вернуться на Землю.

Так думали они все в последние годы полета. Раньше девушка смутно надеялась, что в случае несчастья окажется этим последним человеком. Теперь это было ей безразлично.

Мигнула лампочка на пульте. Девушка не обратила на это никакого внимания — она знала, что это отворилась дверь рубки.

Вошел мужчина, высокого роста, одетый в коричневый кожаный комбинезон. У него были темные глаза и смуглый цвет лица. Поперек лба, переходя на щеку, тянулся глубокий шрам.

Он подошел к пульту и остановился позади кресла. Девушка не обернулась. Она только сказала без вопросительной интонации в голосе, уверенная, что не ошибается:

— Это ты, Виктор.

Мужчина ничего не ответил. Он наклонился вперед, пристально всматриваясь в желтый бриллиант Солнца, сверкавший среди множества других звезд.

Девушка повернула голову, посмотрела на профиль Виктора рядом с ее лицом и чуть-чуть отодвинулась. Его лицо напоминало хищную птицу, ноздри тонкого горбатого носа нервно вздрагивали.

— Солнце! — сказала она.

— Радость, — иронически ответил он. — Не Солнце нам нужно, а Земля.