Гость из бездны (сборник)

Но Крижевский все же был прав. Они могли считать себя уже дома. Между кораблем и Землей протянулась надежная нить радиосвязи. Они не были больше вдали от людей, они обменялись с ними мыслями.

Двенадцать человек вернулись в человеческую семью.

Пусть сообщение передано еще не с самой Земли, а только с Цереры — это не имело значения. Они воспринимали его как голос Земли.

И разве могло быть иначе?

Уже восемь… нет, тысячу восемьсот лет тому назад люди освоились с Солнечной системой и всюду в ее пределах чувствовали себя почти что «дома». Когда «Ленин» стартовал в свой далекий путь, понятие «родина» постепенно переставало отождествляться с планетой Земля, а принимало более широкий смысл — Солнечная система. За восемнадцать столетий это почти что космическое представление о родине должно было еще более окрепнуть.

— Мы — дети Солнца! — любил повторять Игорь Захарович Второв.

Его товарищи слышали эту фразу постоянно все восемь лет. Но только теперь, когда они лицом к лицу столкнулись именно с этим понятием, они начали догадываться, что командир корабля и начальник экспедиции намеренно, с определенной целью, внушал им эту истину. Второв хорошо понимал, понимал с самого первого дня полета, как тяжела будет неизбежная перемена в облике Земли, как трудно будет осознать, что прежней Земли они никогда больше не увидят, и старался приучить всех к мысли, что какие бы перемены ни произошли, они вернутся на родину — к Солнцу.

В отношении девяти членов экипажа он достиг цели. Девять человек воспринимали возвращение в Солнечную систему как возвращение на родину. Десятым был сам Второв.

Но двое не могли пересилить себя.

Виктор Алексеевич Озеров и Мария Александровна Мельникова мучительно тосковали о прошлом. Предстоявшее свидание с новой Землей не радовало их.

Особенно резко это проявлялось у Виктора.

Чем ближе подлетал космолет к Солнцу, тем мрачнее становился старший штурман, тем чаще раздражали его разговоры о Земле.

Накануне установления радиосвязи он не выдержал и высказал все, что накопилось на сердце.

— Не понимаю, что радует вас, — сказал он с горечью. — Мы видели планеты Веги и 61 Лебедя. Только одна из них оказалась населенной разумными существами. Остальные были необитаемы, безжизненны, мертвы. Мы с радостью покидали их, даже Грезу. Вы хотели бы вернуться обратно? Нет? Почему же вы стремитесь к Земле? Она так же чужда нам, как и Греза. Вам кажется, что люди Земли такие же братья для вас, какими они были прежде. Но это совсем не так. Они не будут понимать вас, и между вами и ими не будет ничего общего. Было бы лучше, если бы вместо Земли впереди снова была Греза. Ее обитатели чужды нам, но мы и не ждем от них ничего общего с нами. Я хотел бы вернуться к ним… — вырвалось у Виктора. — По крайней мере, я не испытывал бы столь острого чувства отчужденности, которое уже появилось, а на Земле только усилится. Поймите, нас ждет не Земля, а чужая незнакомая планета!

Никто ни слова не возразил Виктору. Говорить с ним на эту тему было бесполезно.

Немного спустя Игорь Захарович сказал Мельниковой:

— И вас, и Озерова не следовало зачислять в наш экипаж. Здесь была допущена ошибка, психологический просчет. Но вы виноваты сами. Зачем вы настаивали, зачем согласились? Вы хорошо знали…

— В отношении меня дело обстоит не столь уж страшно, — ответила командиру Мария Александровна. — Я примирилась с тем, что нас ожидает. Меня не радует возвращение на Землю, это верно, но я не делаю из этого трагедии.

— Меня беспокоит Виктор, — озабоченно сказал Второв.

— Обойдется. Это одна из форм космической травмы. У нас все в той или иной степени отдали дань этой болезни. Кроме вас, — добавила она с уважением в голосе. — Вы один оказались невосприимчивым к влиянию Космоса. Все пройдет, когда мы ступим на Землю. Я глубоко уверена, что перемены не столь уж значительны. Виктор освоится и перестанет стремиться в новый полет.

— Он стремится обратно?

— Да, он говорил об этом. Он считает, что на Земле ему нечего будет делать. Он хочет сразу же проситься в новую экспедицию. Куда угодно, хоть в соседнюю Галактику или еще дальше.

— Вот как! — задумчиво протянул Второв.

— У Виктора, — продолжала Мельникова, — возникают странные идеи. Вы знаете, о чем он чаще всего думает? О встрече с нашими современниками. Он несколько раз говорил мне, что только надежда на эту встречу даст ему силы.

— Откуда же могут взяться на Земле наши современники?

— Экипаж «Коммуниста», например, или другого какого-нибудь космолета, покинувшего Землю после нас. Ведь мы первые, и не последние.

— Разве он забыл… — начал Игорь Захарович, но вдруг замолчал, пытливо всматриваясь в лицо своей собеседницы. Потом спросил нерешительно: — А вы сами… тоже надеетесь на такую встречу?

— Это было бы очень приятно, разумеется, но я не жду ничего подобного.

— Почему?

— Потому что следующий космолет может вернуться очень и очень нескоро.