Гость из леса

— Хочешь, опять залезу и птенца достану? — загорелся Гришка, польщённый вниманием Тони.

— А ты не подначивай! — сверкнула глазами на Витальку девочка. — Ты бы не полез.

— Что я, дурак, — усмехнулся Виталька.

На узкой лесной дороге показалась крытая брезентом машина. Еловые лапы хлестали в борта, на капоте дрожали сухие сосновые иголки. Ребята гурьбой потянулись к грузовику. Из рощи пришёл Святослав Иванович. Под мышкой— охапка нарезанных веток.

Мальчишки подкатили к грузовику две пустые железные бочки и стали их грузить. Шофёр вышел из кабины и помог. Заметив на краю делянки опалённый берёзовый чурбак с большим пупырчатым капом, шофёр заинтересованно осмотрел его и, подозвав Семёна Горшкова — тот ближе всех оказался, — попросил помочь дотащить до машины. Шофёр увлекался резьбой по дереву, а из этого капа можно выдолбить прекрасную деревянную вазу…

Забираясь последним в кузов, Роман обратил внимание, что среди ребят не видно Майи, но, подумав, что она вместе с дедом уселась в кабину, тут же забыл об этом.

Большой грузовик, раскачиваясь и громыхая на неровной дороге, покатил по лесу. На брезент посыпались сучки, иголки, толстая ветка с размаху шлёпнула по борту.

Девочки негромко затянули: «Пусть всегда будет солнце-е».

23. Тревога в посёлке

На вырубке стало тихо. Медленно выпрямилась согнутая машиной молодая ёлка. С негромким клёкотом спланировал в гнездо на сосне золотой в солнечном луче ястреб. Птенцы встретили его радостным писком. Родители никогда не прилетают без угощения. У гомонились в гнезде птенцы. Ястреб снова взмыл в закатное небо. Сделав круг над вырубкой, не спеша полетел на вечернюю охоту. Лишь улетел ястреб, появился дятел. Он прилепился к другой сосне чуть пониже дупла и тоже стал кормить своих прожорливых птенцов. Птенцы по очереди высовывали из чёрной дыры широко раскрытые клювы и громко пищали. Так и жили по соседству два семейства: дятел и ястреб. Дружбы они не водили, но и жить друг другу не мешали.

На толстой берёзе пощёлкивала отодравшаяся белая берёста. Сонный, недовольный ёж выкатился из-за куста вереска и, пофыркивая, потрусил к влажному пепелищу. У края остановился, понюхал гарь, раздражённо хрюкнул и побежал по усыпанному иголками и сучками мху дальше. Неподалёку громко застрекотали сороки. Они заметили лисицу и сообщали об этой новости всему лесу.

Тихо на вырубке. Замолчали птицы. Дятел улетел за очередной порцией корма. А хлеб у дятла трудный: чтобы достать вкусного древесного червячка, ему нужно продолбить в дереве дырку, но дерево от этого не страдает, наоборот, вылечивается. Ведь желтоватый на вид безобидный червячок способен погубить всё дерево.

О том, что здесь были ребята, напоминали пепелища от костров и обрывки газет, в них были завёрнуты бутерброды.

И ещё одно: на опушке под толстой сосной сиротливо лежала красная шерстяная кофточка.

Эта кофточка принадлежала Майе.

Вечером обеспокоенный профессор пришёл к Басмановым. Уже давно бы пора быть внучке дома, а её всё нет. Мать Романа месила на кухне в квашне сдобное тесто для пирогов. Полные руки до локтей в белом клейком тесте. Выслушав профессора, она тотчас разбудила Романа, — намаявшись за день, он прилёг на диване с журналом и заснул. Ничего не понимая спросонья, он смотрел на старика моргающими глазами и двигал бровями, прогоняя сон. А когда понял, в чём дело, заволновался и спросил:

— А разве она не с вами была в кабине?

— Бедная девочка! — ахнул профессор. — Она осталась в лесу!

Не слушая, что ему говорит мальчик, Храмовников, хватаясь рукой за грудь, побежал к дому директора леспромхоза. От одной мысли, что, на ночь глядя, заблудилась в лесу внучка, ему стало страшно.

Проводив взглядом почтенного профессора, который, нелепо взмахивая руками, боком трусил по улице, Роман метнулся в дом, натянул брюки, куртку, кеды — шнурки он так и не успел завязать — и бросился за калитку.

— Куда ты? — крикнула вдогонку мать, но он не ответил.

Через несколько минут он был уже у дома Пестрецовых. Перемахнув через забор и прячась в тени от яблонь, пробрался к крыльцу. Так и есть, мопед стоял на своём месте, прислонённый к ограде. Крадучись, Роман вывел его по тропинке к калитке, тихонько отодвинул щеколду и вышел на улицу. Покосившись на задёрнутые белыми занавесками окна, бегом припустил с машиной вдоль улицы. Уже за околицей завёл мопед, включил и снова выключил пока ещё не нужную фару. Когда он проезжал мимо дома бабки Пивоваровой, где жили профессор и Майя, на дорогу выкатился белый пушистый комок и с лаем припустил за ним. И тут Романа осенило: он резко затормозил и спрыгнул с мопеда. Положив его прямо на дорогу, подхватил на руки подбежавшего Гектора и, пробормотав: «Свои, свои, Гектор!» — пристроил его за пазуху, благо пёс был чуть побольше кошки.

Гектор возмутился подобной бесцеремонностью, зарычал и оцарапал живот, однако, когда мопед затрещал и помчался по лесной тропинке в глубь соснового бора, перестал ворчать и притих.

24. В погоне за жар-птицей