Гость монсегюра

Странное ощущение оставил этот разговор, во многом повторивший нашу беседу годичной давности. Однако на этот раз в душе остались только тоска и боль. За время, проведенное в этих стенах, я успел привыкнуть к катарам, проникнуться даже их ощущением двуединства бытия, которое берет свое начало еще со времен Заратустры … Да, я знаю, чем все кончится. Да, я ровно ничего не смогу изменить, в этой игре я не режиссер, и даже не актер. В этой игре – я всего лишь зритель, который выбежал на минуту на сцену, чтобы рассмотреть актеров получше. А они продолжают играть свою пьесу, словно меня и нет вовсе… Вот только сжигают людей здесь вовсе не потешным огнем, и, даже осознавая, что смерть – это всего лишь средство к возвращению домой, я почему-то совсем не хочу гореть на костре! Я совсем не хочу присоединяться к тем 15 человекам, которые, насколько мне известно, через несколько дней примут обряд посвящения чтобы стать последними Совершенными, а еще через несколько дней взойдут на костры…

2.

Командировка эта начиналась обычной и отвратительно нудной рутиной – полгода на детальное изучение вопроса, еще месяц – сон в камере сканирования, потом, без пробуждения, – уничтожение физического тела и высвобождение той самой "особой нематериальной сущности", несколько миллисекунд на трансляцию этой сущности в тело сумасшедшего константинопольского бродяги (беднягу с подходящими параметрами выискивали долгие годы). Закрыл глаза под сканером, открыл глаза в грязной канаве. Первая мысль: "как же противно давит на виски нейрошунт". Потом понимаешь, что мысль эта пришла из далекого будущего или многомесячного прошлого по личному времени… Грязное и больное тело ("не могли подобрать что-то получше!!!"). Впрочем, винить никого не стоит – в средние века не было больниц для умалишенных, и найти в XIII веке ухоженного сумасшедшего также сложно, как физика-ядерщика или программиста…

Константинополь, Око Мира, встретил меня грязными улицами и красочными шествиями, целыми кварталами, в которые никогда не решалась сунуться городская стража и величественными дворцами… За полчаса стать богатым и уважаемым человеком не сложно в любую эпоху, достаточно лишь обладать информацией. Записка, переданная слуге богатого купца и живописующая любовные приключения хозяина с намеком на возможность предания этой информации гласности, решает проблему материального благополучия в несколько часов…

Еще год на поиск подходящих людей среди отставных имперских этериотов и попытки сколотить из них более или менее боеспособное подразделение. Империя уже многие столетия исхитряется вести войны, стравливая соседние государства и избегая прямого участия своих войск. Имперским гвардейцам нет равных в охране дворцов и посещении покоев придворных дам, а вот война – дело совсем иное…

Впрочем, нашу задачу упрощал тот факт, что мне заранее было известно, что именно придется делать моим людям, оставалось только ненавязчиво намекнуть им, что я обладаю некими сверхъестественными способностями и лучше готовиться к тому, о чем говорю я, вместо того, чтобы распылять силы. Они достаточно быстро убедились в достоверности моих "прогнозов" и со временем этот факт стал чем-то само собой разумеющимся.

Спустя год, мой небольшой отряд уже стоял на разоренной крестовым походом земле Лангедока и наблюдал, как последние из оставшихся в живых катар собираются под неприступными стенами священного замка Монсегюр, ища защиты от притеснений и погромов, учиненных под высочайшим покровительством Папы Гонория III и короля Франции. Замок представлял собой очень хорошо укрепленное сооружение с высокими каменными стенами, расположенное на вершине горы. Нет сомнения, что взять такую цитадель даже очень большими силами достаточно сложно, придется лезть в гору под огнем обороняющихся; тяжелую кавалерию применить почти невозможно, даже обученные рыцарские боевые кони не понесут тяжело-бронированного рыцаря на крутой склон. Одна лишь проблема мучила епископа Бертрана – некому было защищать стены крепости. Ибо всякий Совершенный принимал на себя не только обет безбрачия и воздержания в еде и прочих мирских радостях, но также клялся никогда и не под каким предлогом не брать в руки оружие и не лишать жизни не только человека, но и невинных животных. Лишь

только змею мог убить Совершенный, демонстрируя тем самым манихейское отношение к первородному греху… Конечно, среди катар были и обычные люди, не взявшие на себя обеты Совершенных, вот только люди эти в силу беззащитности своих воззрений тысячами гибли под мечами крестоносцев и на кострах Инквизиции.

Папа объявил крестовый поход против приверженцев неугодной веры и рыцарям, участвующим в нем, были обещаны не только земли и золото, но и прощение всех грехов: прошлых, настоящих и будущих. А за такую плату любой высокородный подлец с радостью пойдет убивать и насиловать…