Гость внутри

На кухне стало тихо. Только шелест воды в трубах, только шипение газа, только тараканы, стуча лапками, пробираются по своим тропкам. Ничего больше. Ни соседей, ни людей на улице. Все замерло.

– Нет, – прошептал Черный Человек. – Мне это не доставляет никакого удовольствия. Никакого!!! Если бы ты знал, как гадко быть человеком! Таким, как это убожество, которое ты защищаешь. Таким, как тот урод, что поставлял через него смерть. Таким, как те недоноски, мнящие себя солью земли, что покупали ее. Таким, как… как все вы.

– Не все… – пробормотал Егор, и я понял, что он плачет.

– А ведь я мог. – Черный Человек не обратил внимания на его слова. – Я мог бы быть большим! Я должен был стать большим! Вместе с вами. Вам не нужен был Бог, и я ушел, я спрятался от вас. Вы боялись Сатаны, и вот я избавил вас от него. Я был вами, вами всеми. Я и есть вы. Вы все. И то, что я жесток, не моя вина. Вы думали, что быть серым – это хорошо, быть средним. Ни зла ни добра. Так хорошо, так легче. Но нет! Вот он я и вся моя жестокость. Ваша жестокость.

– Так чего ж тебе нужно?! – Егор, рыдая, качался на стуле, и я чувствовал, что ему было страшно. Чувствовал, но не находил слов, чтобы помочь ему.

Черный Человек подошел к нам совсем близко. Он наклонился и удивительно нежно коснулся лица Егора, вытирая слезы.

– Не плачь. – Я с удивлением услышал в его голосе нежность. – Не плачь. Это не страшно – покидать этот мир. Страшно жить в нем. Мне, может быть, жаль таких… Мне жаль тех, кто больше белый, чем серый. Я уважаю тех, кто больше черный. Но их мало. Их становится все меньше. Просто плохих людей стало больше… Знаешь ведь, что бывает, когда плохих людей становится больше? Знаешь… Не плачь.

Оставь нас с ним. Оставь. Просто пришло время открыть то, что было закрыто. Может быть, все произойдет быстро, может быть, нет. Я не знаю. Мне невыносимо больше быть таким, как вы. Я не могу больше быть человеком. Я хочу стать большим, пора выпустить тех, кто сможет заменить вас. Так будет лучше для всех… И для людей, наверное, тоже. Потому что даже я, изуродованный ими до неузнаваемости, по-прежнему люблю их. Уходи. Может быть, мы еще встретимся.

Момент, когда я снова оказался лицом к лицу с Черным Человеком, не запомнился. Будто бы все качнулось, кухня прыгнула вперед, уши заполнились многоголосым шумом улицы, что доносился из распахнутого окна. Стало холодно.

И растянутое:

– Ну вот… – Черный Человек снова стоял около окна, и я чувствовал его взгляд. – Надеюсь, больше никаких сюрпризов?

Я попытался вскочить. Но он схватил меня за горло, крепко схватил, начисто перекрыв дыхание. Потом окно надвинулось на меня, раздвинулось во весь мир, обхватило… И я на миг почувствовал, что небо так близко. Казалось, нужно сделать только шаг. Один шаг. Чтобы коснуться ватной их мягкотелости.

– Бежать!.. – крикнул кто-то, чье имя я уж не мог вспомнить. – Бежать! От себя…

Небеса начали стремительно удаляться.

Почему асфальт такой черный?..

21

Якутенок Владимир Андреевич. Капитан милиции. Позднее. Слишком поздно

– А что, Шурка, – Якутенок покачивался на стуле, рука его чирикала ручкой по сканворду. Стул под немалым капитанским весом жалобно поскрипывал, – не сбегать ли тебе за пивом? А то пивка хотца прям до сухости в глотке.

Оперуполномоченный Саша Березин появился в дверях, возник из ниоткуда, словно призрак.

– Можно б и за пивком. – Рожа у Шурки хитрая. – Только зряплату нам не платили еще, а то, что от прошлой осталось, уже перевалило за абсолютный ноль.

– Не понял. – Якутенок перестал раскачивать стул. – В долги, что ль, опять влез? Слушай, Березин, ты по-русски изъясняться могешь?

– Он постарается, – кивнул Шурик и добавил: – Денег нет, долгов есть. Пиво без денег и за долги не дают. Так что, Владимир Андреевич, спонсируете – будет вам пиво, а нет… На нет и суда нет. Это не я, это народ нашей многострадальной державы так изъясняется.

– Денег надо – так бы и сказал. – Якутенок полез в карман за бумажником.

Зазвонил телефон. Капитан поднял трубку:

– Алло!

В трубке послышался чей-то голос, слышимость была отвратительная. Якутенок поморщился, прижал трубку плечом к уху и выволок из бумажника несколько купюр. Шурик принял деньги и исчез, как и появился. Неожиданно в микрофоне что-то звонко щелкнуло, и связь неожиданным образом наладилась, голос из трубки звучал громко и нервно, звенел, как струна. Якутенок собирался убрать бумажник, но рука замерла на полдороге к карману.

– Да, – сказал он в трубку. – Да-а. Одну минуту…

Капитан прикрыл трубку ладонью и крикнул так, чтобы было слышно не только в соседнем кабинете, но и по всему этажу:

– Шурик, иди сюда! Живо! Да, я слушаю, – снова заговорил в трубку.

Саша вернулся, стоял и слушал, как начальник, шевеля усами, слушает напряженный голос из трубки. Когда абонент отключился, Березин полез в карман.

– Пиво отменяется, – сообщил Якутенок. – На выезд.

– Я уж понял. – Шурик вынул руку из кармана и протянул капитану деньги.