Гостеприимный край кошмаров

По широкому каменному мосту перешли через реку – сначала Тим, потом благоразумно отставший преследователь. На заляпанных пометом перилах сидело множество пернатых, одинокого человека они не боялись, зато Демчо под сотнями непроницаемых птичьих взглядов стало не по себе: если этой крылатой ораве что-нибудь не понравится, или заклюют, или обгадят. Медленное течение Танхи отзывалась мурашками вдоль позвоночника, это было почти приятно. В воде плыли облака.

Дальше начались огороды, окаменевшие или заполоненные лопухами, лебедой, репьем, остом, кипреем, крапивой, превратившиеся в болотца пруды, развалины домишек, трактиров и автозаправок. Было бы понятно, поверни Тим на северо-запад, в глубине Танары сохранилось два захудалых городка и десятка полтора деревень, но он тащился прямиком на юг.

Шли весь день, заночевали в руинах усадьбы, скрипевшей при лунном свете всеми своими деревянными костями. Демчо решил, что надо потуже затянуть пояс и экономить еду. Ох и выскажет он этой чокнутой тетке, когда наконец-то ее увидит… Назавтра пешее путешествие по необитаемому краю продолжилось. Царство бурьяна, безмятежное солнце, жужжание насекомых и поедающих чьи-то останки шмыргалей, усыпленные травяными колыбельными развалины.

На пятый день, ближе к вечеру, впереди замаячила пологая гора, очертаниями похожая на понуро сидящую собаку, и горизонт в той стороне опоясала ровная кайма на белесом, словно небо там вконец выцвело, фоне.

Рыдающая гора, сообразил Демчо. Пришли, называется… Кайма – это знаменитая южная стена Танары, теоретически защищающая людские земли от исчадий Гиблой зоны. Теоретически, потому что во время прорывов оно оттуда лезет через стену, как закипевшая каша из кастрюли. Полоса риска – пятьдесят километров, дальше мерсмоновы твари пока еще не забирались.

Здесь наблюдалось радующее глаз оживление: микроавтобусы и трейлеры (даже глядя издали, Демчо мог на что угодно поспорить, что все они помечены оранжевыми треугольниками «Осторожно, турист!»), разноцветные палатки, стоянки иноземных гостей, по-детски убежденных в том, что кошмары Гиблой страны – это что-то вроде «беспрецедентной акции» для потребителей острых ощущений, а Темный Властитель тайком получает жалованье от туристических бюро с премиальными за каждый прорыв.

С ними проводят разъяснительную работу, втолковывая, что, если ударит набат, надо немедля садиться в машину и на полной скорости ехать в глубь Танары, наплевать на брошенное имущество, жизнь дороже. Те, кто поумнее, принимают это к сведению. Другие, представители непробиваемой категории «А какую еще услугу вы мне можете предложить?», остаются посмотреть, их обглоданные останки потом собирает похоронная бригада.

Возле туристов кормятся потрепанные продавцы ходовой мелочовки: пиво, газировка, минералка, сигареты, пирожки, сделанные из костей сувениры. Мелкий нелегальный бизнес, на который администрация Танары смотрит сквозь пальцы, получая с этого дела свою десятину.

Демчо наконец-то понял, кто такая Серая Дама: одна из этих торговок, дед ей товар для перепродажи таскает. Вот только зачем туристам шурупы и саморезы в таких количествах и неужели они себе сами не купят, что почитать?

Вопреки ожиданиям, Тим не повернул со своей колымагой к пестрому стойбищу иноземцев, а углубился в руины зимнего тепличного хозяйства. Спрятал тележку в укромном месте, под обломками досок и кучей вялых лопухов, поужинал и устроился на ночевку.

«Значит, она придет сюда?» – предположил Демчо.

Она так и не пришла, а дед с утра пораньше полез в колодец заброшенной теплотрассы.

Опять странствие в затхлых потемках. Чем дальше, тем хуже, на последнем участке пришлось ползти на четвереньках по трубе метрового сечения, обдирая ладони и колени. Тиму приходилось тяжелее, он еще и рюкзак волоком тащил. Демчо про себя изругал последними словами сумасбродную стерву, ради которой его дед вынужден выполнять такие номера. Ничего, скоро он ей выскажет… Все-все выскажет… А сейчас главное – не сдаваться и ползти, потому что в одиночку он в этих подземных кишках не найдет дороги ни вперед, ни назад.

Труба вывела к неширокой речке, на сырую каменистую отмель. Надо же, как погода испортилась, мимоходом отметил Демчо, жмурясь от пасмурного дневного света, показавшегося в первый момент слепяще-ярким.

Небо заволокло хмарью, все вокруг увязло в жемчужном киселе. Вода напоминала темное стекло, но вместо своего отражения он увидел там размытую кляксу, от ее шевелений к горлу подкатывала тошнота. Не стал мыть в этой водице испачканные саднящие руки, а уж выпить хотя бы глоток и подавно не согласился бы ни за какие коврижки. Вытер ладони о штаны, размазав кровь и ржавчину.

Еще и страх нахлынул такой же, как в детстве: хочется поскорее оказаться дома, забиться под одеяло, и чтобы вся эта жуть осталась далеко-далеко.