Гости

Осталось отчаяние. И еще чуточку равнодушного любопытства, что ли. Ведь гости каждый день вели себя по-разному. Иногда встреча затягивалась аж на несколько часов, иногда она длилась считанные минуты. Не важно. В последнее время я стал все чаще и чаще провоцировать приходящих людей на конфликт, чтобы все кончалось как можно быстрее. Вчера вот… Я прекрасно понимал, что ни один из них ни в чем не виноват, я, бывало, даже убеждал себя, что это не они приходят ко мне, а какие-то фантомы, марионетки с приращенными мыслями и вделанной психикой тех людей, которых я когда-то любил больше всех на свете. Я успокаивал себя этой мыслью, причиняя им боль, обижая их, но где-то в вибрирующей глубине души я чувствовал затихающие толчки, шепчущие мне еле слышно: это они приходят к тебе… это они приходят… это они…

Эти короткие звуковые сокращения были похожи на тиканье часов, у которых кончается завод.

Я лежал на раскаленном холме и смотрел на солнце, не опуская век. Оно, наверное, уже минуло зенит. Я не видел, потому что его жесткий свет спалил сетчатку. Слезы, вытекши из ослепших глаз, высохли на губах, оставив соленый привкус.

Когда-то очень-очень давно, невообразимо давно, так давно, что в памяти остались лишь смутные штришки ассоциаций, у меня была другая жизнь. Там день начинался в разных местах, там была суета, были склоки, чувства переполняли грудь, я осязал, как струятся сквозь меня потоки энергии, исходящие от других людей, я сам излучал что-то. Что-то хорошее, я уверен! Тогда мир был до граней наполнен счастьем.

Я почему-то часто вспоминаю, как мы с Лидкой и Алешкой ходили в парк однажды. С самого утра сандалил ливень, но мы пошли. И специально не взяли зонты. Шарахал гром, безумствовал еще не очень холодный осенний ветер, а Алешка носился с визгом по высокой траве, сдирая с себя промокшую до нитки маечку. «Папка! — орал он, врезаясь в мою ногу. — Папка! Шезлонги срочно нужны!» Он обожал, выучив какое-нибудь новое слово, щеголять им где ни на есть. А Лидка, хихикая, шлепала его под зад и кротко говорила вслед: «Котенок!» Так, чтобы он не услышал, потому что «взрослых детей так не называют».

Как мы бесились под этим дождем… До самого вечера. Потом, придя домой, хлебали обжигающий чай с малиновым вареньем целый час, хохоча и вспоминая, кто как брякнулся в лужу. И все трое на следующий день слегли с ангиной…

Мне никогда не понять, почему тот мир кончился. Внезапно, навсегда. В чем же я промахнулся, где ошибся? Я развенчал уже всего себя, я оторвал все лепестки своей совести, но ничего не нашел. Сердцевина оказалась пуста.

И теперь у меня осталось только одно желание, только одно…

Не приходите ко мне!!!

Алешка, Лидочка, отец, исчезните! Слышите! Никогда никто не возвращайтесь в мой ад для того, чтобы убивать меня! Нет, мне уже не больно, мне плевать на боль, я разучился чувствовать, но я не хочу, чтобы вы, люди, которых я так любил, которые вечно останутся в моем истерзанном сердце, убивали меня. Потому что я знаю, что вам тоже больно! И ваша боль в сто крат сильнее моей, ибо вы к ней никогда не сможете приучиться…

Вы здесь только гости. Не приходите, пожалуйста…

— Папка! Папка! Нам фиорд нужен! Срочно!

2001, Самара