Гостья из котла (СИ)

Шен расплатился, причём от сдачи небрежно отказался. Я получила коробку, обёрнутую расписной упаковочной бумагой. Счастливо прижав сокровище к груди, я обернулась к Шену.

— Мель, какая ты сладкая девочка!

Он рассмеялся, но мне за его словами почудился намёк. Неприятный намёк.

Передёрнув плечами, я напомнила, что мы собирались вернуться, и Шен не стал спорить, даже экипаж нанял, так что меньше, чем через полчаса мы добрались до Шумихи. Извозчик, как и вчера, не стал подъезжать вплотную, высадил нас у пустыря.

— Не любят нас, — с деланным огорчением вздохнул Шен.

Я молчала.

Шен проводил меня до выданной мне повозки. Мы остановились перед тремя чугунами.

— Здесь стало меньше?

Заметил, надо же.

— Съела, было очень вкусно и питательно, — с самым серьёзным видом заверила я.

Шен рассмелся.

— Спасибо за прогулку, это было замечательно.

— Мель, сегодня вечером я приглашаю тебя к своему костру.

Глава 18

— Мель!

Я обернулась. Спасение от неудобного вопроса пришло в лице Магды. Женщина замахала, подзывая меня, и я, оставив Шена без ответа, повернулась к ней.

— Мель, скоро обед. Ты должна пойти со мной.

— Мель, встретимся на обеде, — Шен отступил.

Я же смотрела только на Магду. Обычная вроде бы фраза, но почему «должна»?

— Минутку, ладно? — попросила я. — Сниму шаль.

— Быстрее, — Магда не стала спорить.

Я взлетела в повозку, сбросила белую шаль, убрала в первый попавшийся сундук шоколад и поторопилась на приглашение.

Магда схватила меня за руку и нетерпеливо потянула за собой. Я нахмурилась, пытась сообразить, чего мне ждать. Вряд ли сюрприз порадует. Впрочем, я опасалась неприятностей, но не боялась. У меня всё ещё есть козырь в рукаве — обращусь в котёл и сбегу. В крайнем случае — покусаю.

К шатру старухи я вышла с чувством уверенности. Площадка, которая вчера пустовала, заполнилась людьми. Посредине развели костёр, натаскали брёвен, на которых и расселись. Одно бревно оставалось свободным, если не считать притулившегося с краю вчерашнего мальчика. Слева от него стояло деревянное кресло, в котором с комфортом расположилась старуха.

Я начала догадываться, что меня пригласили, чтобы представить.

— Девочка, иди сюда, — махнула старуха.

Магда заняла место на свободном бревне, и я предположила, что место на нём осталось для меня.

Я подошла к старухе:

— Доброго дня, — я сообразила поклониться, но не знала, как низко следует склонить голову.

— Не глупи, Мель.

Я не могла понять, одобряет старуха моё приветствие и ворчит для вида или по-настоящему недовольна.

— Мель, подойди.

Я подчинилась.

Старуха цепко ухватила меня за запястье и заставила повернуться к собравшимся:

— Дети, — заговорила она. — Все мы дети дорог, мы те, кто способны истоптать миры. Порой нас разделяют океаны и пустыни, горы и равнины, но мы всегда остаёмся детьми одного народа. Наша Мель пришла издалека, из мест, где привыкли совсем к другим правилам и обращениям, но для нас это не имеет никакого значения, Мель дитя дороги, и мы признаём её как собственную сестру. Мель, тебе не нужно благодарить. Разве должен ребёнок благодарить мать за то, что она называет его своим ребёнком? Дети, я прошу вас помочь Мель освоиться.

Я улыбалась, но улыбка получалась натянутой. Как я не люблю сладость…

— Садись, Мель. Сегодня у нас семейный обед.

Я подчинилась.

Магда выдала мне миску с густым супом, в котором плавали большие куски мяса, лепёшки и ложку. Я невольно отметила, что угощение более сытное, чем то, которое мне предложили вчера на ужин. Возможно, вчера мне достались остатки со дна, но скорее всего мне просто специально демонстрируют щедрость и обещают сытую жизнь. Что же надо старухе?

Разговоры за обедом были ни о чём, о погоде, о лошадях, о любителе взяток заместителе главы города, о том, что старик Шагер на исходе жизни отправился на запад и забрал с собой красавицу внучку, едва встретившую совершеннолетие, о том, как некая Иола делает успехи, гадая прохожим жертвам по линиям на их ладонях.

Магда раздала кубки с вином. Я про себя порадовалась, что могу пить и не пьянеть, достаточно сливать вино в котёл.

Я почти уверилась, что про меня забыли. Это было наивно.

— Мель, — позвала старуха.

— Да?

— Да, бабушка, — тотчас подсказала Магда.

— Да, бабушка? — повторила я.

— Мель, ты задумывалась о своей Дороге?

— Хм?

— Ты пришла издалека, Мель, и мы тебя принимаем. Но я хочу спросить, идёт ли твой путь дальше, или ты осядешь, пока Дорога не позовёт тебя вновь?

— Я не знаю, позовёт ли меня Дорога, это не то, в чём можно быть уверенной. Жизнь непредсказуема. На некоторое время, день ли или сотня лет, я собираюсь остаться в городе.

— Очень хорошо! — одобрила старуха. — Мель, если бы ты шла дальше, то ты бы шла дальше. Когда ты остаёшься, ты становишься не только дочерью детей дорог, но и моей приёмной дочерью.

Пфф!

— Я не совсем понимаю, что это означает.

Старуха улыбнулась:

— Мои дети получают кров, защиту, пишу… работу.

— Не быть нахлебницей — справедливо. Я думаю, я знаю, кем я могу устроиться в городе.