Гостья из прошлого

Зал зашевелился и ряд за рядом начал вставать. Грянули аплодисменты. Человек замахал свободной рукой и лихо, перескакивая через одну ступеньку, одолел подъем на сцену. В момент импровизированного торжества, поднимаясь вместе со всеми, Юра вдруг ощутил какое-то подобие стыда. Нет, он ничего не имел против перемен, но от вставаний и рукоплесканий на него повеяло всё тем же комсомолом, который уже начал отодвигаться со своими атрибутами и порядками в дальние дали.

Новицкий формально представил вождя и, ловко отодвинув свободный стул, помог ему расположиться в президиуме. Рядом с Юрой и Алексеем щелкал своим аппаратом фотограф областной газеты, запечатлевая исторические кадры. Именитый демократ еще раз помахал залу и взялся за графин с водой.

— Есть ли предложения? Дополнения? — зычно осведомился доцент-кандидат, огласив повестку.

В таких случаях, как твердо помнил Юра из опыта предыдущих, застойных лет, предложений и дополнений никогда не поступало.

— Есть! — раздался прекрасно знакомый голос, и тут настала очередь Юры вздрагивать.

Слова потребовал его однокурсник и друг. Алексей моментально очутился у стойки микрофона рядом со сценой.

— Есть предложение к повестке! — повторил он, и колонки резко усилили звучание.

Юра видел его лицо немного наискосок и на расстоянии, но ясно различил неестественный блеск в глазах. Хотя он мог бы поклясться, что Иванников не выпил ни грамма.

— Предлагаю дополнить пунктом о строительстве атомной электростанции в нашей области. Ученые считают, что АЭС представляет опасность для населения и может стать вторым Чернобылем. Демократические силы должны добиваться референдума о ее запрете!

После драматической паузы зал разразился грохотом рукоплесканий — не меньшим, чем при встрече вождя. Алексей стоял перед микрофоном, расставив ноги на ширину плеч, и Юре показалось, что друг находится на палубе корабля, а попутный ветер вот-вот подхватит полы его куртки.

— Что в папке?

— Документы кое-какие, для служебного пользования. Пусть у тебя полежат, хорошо? — сказал Алексей.

Барсик терся об его штанину и урчал, как трактор.

— А ты сейчас куда?

— Повстречаюсь кое с кем. Забегу попозже или позвоню. Сам не звони.

— Я завтра утром уезжаю, — сказал Юра.

— Уезжаешь? — Алексей положил свою папку с бантиком на письменный стол и присел на краешек дивана, отодвинув скомканную простыню.

— Хотел на недельку в Кабардинку рвануть, в море покупаться.

— Покупаться — это классно.

Неуместность мелких планов отдыха на Черном море была очевидной в свете открывшихся политических обстоятельств. «А почему я обязан что-то менять? С какой, вообще, стати? Это их дела, не мои, — внезапно с раздражением подумал Юра. — Пусть между собой разбираются».

Инициатива с референдумом о судьбе АЭС взорвала атмосферу в доселе тихом краю. Ее там же, со сцены «Карлика», благословил вождь радикальной оппозиции, а всяческие активисты и добровольные помощники под командой Новицкого претворили в жизнь. Голосование состоялось одновременно с выборами, принеся ошеломляющий успех демократам. Новицкий отправился заседать в российский парламент, студента Иванникова в девятнадцать с половиной лет избрали депутатом горсовета.

— Ты сам это придумал или заранее решили? — допытывался Юра.

— В мемуарах всю правду напишу, — отшучивался Алексей.

То был его звездный час. Из полуживого комсомола он демонстративно вышел, причем даже раньше, чем Ельцин из КПСС. Зачастил в командировки, теперь преимущественно в Москву. В горсовете возглавил комиссию по гласности, которая взялась разоблачать образ жизни номенклатуры. Коллектив боевого листка пополнили несколько вчерашних независимых литераторов, которых обаял Иванников. Платили штатным разоблачителям нежирно, однако Алексей, ссылаясь на старших коллег-депутатов, рисовал заманчивые перспективы. Влиться в лагерь демократической прессы он предложил и Юре. Зуев, осознавая, что полноценно совмещать листок с университетом не получится, отклонил предложение.

На их отношениях это ничуть не сказалось. Юра, по-прежнему держась за филфак, в душе восхищался напором и удачливостью Алексея. Всё, о чем он мог только помечтать, удавалось Иванникову буквально в одно касание. Алексей, в свою очередь, заскакивал к нему в гости или приглашал к себе домой, иногда просил об одолжениях, связанных с учебой. Весь четвертый курс он балансировал на грани вылета, затем, к ужасу родителей, перевелся на вечернее отделение…

— Договорились? — без тени сомнения в голосе произнес Алексей и подвинул папку в сторону Юры.

— Может, у Лены надежнее будет?

— Нет, не будет. С ней тема закрыта.

Это было сказано так, что охота спорить у Юры в принципе не возникла.

— Держись! Свяжемся до твоего отъезда, — подытожил Алексей, на прощание почесал Барсика за ухом и удалился, не говоря больше ни слова.