Гостья лесного князя. Падение с небес. Том 1

С мамой встретились только к счастью, это папа постоянно любил повторять. И будто бы всё семейство Белтоничей решило сказочно разбогатеть за счет него, посватав за разжиревшую дочь виконта Алей. После выходки отца и его женитьбы на маме, на виконтессе женился дядюшка Питер, со временем промотавший половину состояния жены. Папа часто повторял, что решил жениться на миловидной и хорошенькой девушке с ребенком (моей маме), чтобы спастись от нежеланного брака, в результате был счастлив всё время, что они были вместе. Сам не знал вначале, что именно мама и есть единственная, и другой просто не надо. Потом, папа несколько лет искал пропавшую маму, нанимал частных сыщиков, не доверяя сыску императора на сто процентов, но все сводилось к одному. Графиня вышла в сад подышать свежим воздухом с книгой, как делала это ежедневно, не изменяя своей привычке и своему расписанию дня, связанному с обеденным отдыхом.

С книгой вышла, но ни той, ни другой не нашли.

Никого. Никогда.

– Кто бы я ни была для вас, – после последних слов выдержала небольшую паузу, – но это имущество в случае отца отходит ко мне, ведь я правильно понимаю законы Тарсмании, а мне уже двадцать лет! – Улыбка, полная превосходства всегда мне удавалась, но видно родственник слеп или слишком непробиваем, к тому же наполненный своей злобой.

– Может и так, только неизвестно, что за птичка ты сама, – дядя осклабился, отчего жир на щеках переехал ближе к ушам. – И с виду институт посещала, учёбой занималась. Вроде все кристально чисто. Только кто твоя мать? Может беглая аравийка? Слишком свободолюбивая и независимая девка, чтобы родиться в нашей империи. И тут как раз всё совпадает! Мой наивный братец попадает под влияние твоей лживой матери и как следствие столько лет Алекс работает на врага. А твои подруги? Чем ты среди них промышляла? Слушала разговоры, передавала врагу.

Я похолодела, как никогда. Какое счастье, что с этим мерзким человеком у меня нет ни частички общей крови! Как же гадко!

– Всё сказали? – голос – лёд, другого в моём ассортименте для него просто уже не было. Правая рука периодически поглаживала платье, словно проверяя на месте ли драгоценности и деньги, что засунула в карман. Лазить по сумке в присутствии этого гада просто не решалась.

– Мразь, – он вдруг согнулся, довольно резво для своей комплекции и резко потянул ковёр, расстеленный по ступеням, на котором я как раз стояла. – Чтобы ты сдохла в сточной канаве, чтобы Алекс никогда тебя больше не увидел.

Я была в шоке. Папа в тюрьме, на допросе, а тут такое…

Упала, скатившись по ступеням, отбив и руки и ноги, но не это сейчас волновало. Поднималась медленно, но с полной уверенностью – это не просто чужой мне человек, он явно причастен к аресту отца.

Никогда больше не поздороваюсь даже из вежливости, не подам руки и не назову дядей даже из великой надобности.

– Пошел вон, – я вставала с колен, понимая, что ещё пару слов и наброшусь на лже- родственника, последнюю жирную сволочь и выцарапаю ему глаза.

– Я? – он невыносимо нагло заржал, словно полжизни провел на территории конюшен, подражая скакунам, – если через два, нет! Через полчаса ты всё ещё будешь тут, то знай, просто так не уйдешь. Прикажу арестовать, на худой конец просто посажу в чулан и запру. А уж имперские дознаватели и сами определят, какую информацию ты способна рассказать о своём отце.

– Сволочь, – прошептала я, пораженная подобным заявлением.

– Нет, девочка не сволочь. А реально разумный человек. Что сделали вы со своей матерью с таким умом, как у моего брата? Внушали ему сентиментальную чушь об уважении к женщине, о любви к ней? Я не против, и даже согласен любить таких женщин, как ты, – он плотоядно посмотрел в мой вырез на груди платья, и стало не просто неприятно, а мерзко. Сделал шаг в мою сторону, а я, сглотнув, отшатнулась назад. Дядя осклабился, обнажив ряд неровных и местами пожелтевших зубов.

Стало мерзко, противно и даже страшно, потому что за всё время спора ни один слуга не посмел выглянуть даже как бы невзначай. Возможно, путь им преграждали люди дяди, но мне от этого не легче. Значит, вступиться за меня попросту будет некому.

Странно, раньше я считала, что у нас достаточно работает людей, оказалось, это просто прислуга.

– Полчаса на то, чтобы ты выметалась. И мои люди проводят тебя до самой комнаты, чтобы чего не украла.

– До комнаты?

– Да, а то мало ли что произойдёт. Тайники и прочее есть в каждом доме и этот не исключение, – самодовольно оперев руки в бока, он шумно присел на мягкий стул на кривых ножках и закурил сигару. Никогда и никто в нашем доме не позволял себе подобного, и я уже хотела возмутиться, запустив в него что- нибудь не такое ценное, как родственник произнёс очередную гадость.

– Двадцать девять минут, племянница. Иначе ты сама лично узнаешь, что такое вши в городской тюрьме. А двадцать восемь минут это слишком щедро для такой бродяжки, как твоя мать и ты. И если через двадцать семь минут…