Гостья на собственной свадьбе

– Я пытался убедить ее, что она живет несбыточной мечтой, но она не желает меня слушать. Однако после той нашей ссоры она перестала встречаться с мужчинами. Мама призналась, что лишь теперь поняла: все эти годы она старалась подменить любовь к Полу отношениями с другими, но это не помогло, потому что ее сердце по-прежнему принадлежит моему отцу.

– Как это печально, – искренне посочувствовала Эмма.

Маттео пожал плечами:

– Такое случается. А по большому счету, она была мне хорошей матерью. Но мы часто переезжали, и мама нигде не успевала сойтись с людьми. Мы всегда ощущали себя чужаками.

– Мне жаль это слышать.

– Не нужно об этом жалеть. Благодаря этому я научился полагаться на свои силы, поставил себе цель преуспеть в жизни.

– И вам это удалось.

Разве? До недавнего времени и Маттео так думал, но теперь его уверенность в привычных жизненных приоритетах поколебалась.

– Может быть, – уклончиво ответил он.

– Жалко, что вы так и не познакомились со своим отцом. Раз ваша мама до сих пор так сильно его любит, он, наверное, был особенным человеком. И мне жаль, что ваше детство было таким безрадостным.

Маттео откинулся на спинку стула.

Да, его детство именно таким и было. Но он раньше не думал о нем в таком ключе – просто жил, отгородившись от всего мира, в эмоциональном вакууме.

Эмма ждала его ответа.

Не в силах посмотреть ей в глаза, Маттео теребил манжеты рубашки.

– Я привык. Многие дети выросли без отца.

– Да, но, похоже, ваша мама постоянно находилась в поиске счастья, а это влияло и на вас.

Маттео на мгновение закрыл глаза, и в памяти снова всплыли воспоминания…

Он, двенадцатилетний, рядом – Франческо, стоящий в коридоре возле своей квартиры в Турине и умоляющий мать Маттео: «Не бросай меня! Не забирай мальчика – он мне как родной сын!» Руки Франческо, обхватившие Маттео так крепко, что трудно дышать. Страх, что мать заберет его у Франческо, и страх, что она уйдет, бросив сына…

От охвативших Маттео эмоций, вызванных прошлым, стало трудно дышать. Нужно поскорее закончить этот откровенный разговор – он слишком далеко зашел!

– Да, наверное, это на меня действительно повлияло, – ответил он.

Эмма слегка прищурилась, очевидно не поверив, и задала следующий вопрос:

– А сейчас вы с матерью помирились?

– Да. И с бабушкой тоже. – Маттео улыбнулся. – Несмотря на то что она постоянно приводит в дом бродяг и бездомных животных.

Нежная улыбка тронула ее губы, но тут же погасла.

– Как же вы счастливы, что у вас есть родные! – с тоской в голосе сказала Эмма.

Маттео замер, внезапно осознав, что, несмотря на горячий нрав матери и готовность бабушки вступать в конфликты с властями, отстаивая права бездомных, все же ему повезло, что у него есть близкие люди. Раньше Маттео и в голову не приходило поблагодарить за это судьбу.

– Да, думаю, мне очень повезло.

У него есть семья, а у Эммы – нет. При этой мысли захотелось защищать эту девушку. Что готовит ей будущее? Кто присмотрит за ней, поддержит, взбодрит?

– Вы вернетесь в балет? – неожиданно вырвалось у него.

Почему Маттео спросил ее о балете? Пока он рассказывал о своем детстве, Эмма ощущала установившиеся между ними понимание и душевную близость.

– А где сейчас живет ваша мама?

– В Апулии. Так что насчет вашего возвращении в балет?

Похоже, Маттео не отстанет, пока не добьется ответа. Эмма замялась, почти готовая рассказать откровенно о том, как ей страшно опять о чем-то мечтать, как она боится снова подарить свое сердце балету, а еще – как ее пугает мысль о том, чтобы еще раз довериться мужчине.

– Вернуться в балет? Зачем? Он остался в прошлом.

– Так не должно быть.

– Я хочу о нем забыть.

– Почему? – тихо спросил Маттео, глядя на Эмму с нежностью.

– Потому что мне слишком больно думать о том, что я потеряла.

– Но вы могли бы преподавать в балетной школе. Вдруг это сделает вашу жизнь намного лучше?

– А если нет? Что, если это лишь вызовет горькие воспоминания или у меня ничего не получится?

– Чтобы жить полной жизнью, надо время от времени рисковать.

Нет, Маттео не прав. Риск и дерзкие мечты ведут лишь к разочарованию и отчаянию. Лучше жить с оглядкой, помня о том, какой жестокой может быть судьба, чем в мгновение ока утратить все иллюзии и надежды.

– Я хочу сосредоточиться на своей новой карьере.

– В жизни важна не только карьера.

– Неужели? И это говорит мне мистер Трудоголик?

– Я тоже не идеален.

– И вы готовы признать, что могли бы посвятить свою жизнь не только работе?

Маттео откинулся на спинку стула и коротко пожал плечами.

Задетая его бесстрастностью и желая его поддразнить, Эмма спросила:

– И даже заведете серьезные отношения с какой-нибудь женщиной?

Он подался вперед, вертя в пальцах пустой бокал.

– Возможно, если… Боже, я не знаю.

– Этой женщине очень повезет.

Маттео пристально взглянул на собеседницу.

– Правда?

Эмму так и подмывало подтвердить, что любая будет счастлива стать спутницей такого красивого, умного, доброго мужчины. Но Маттео заслуживал не такого поверхностного ответа, а куда более глубокой правды, и поэтому Эмма тоже подалась вперед и, глядя ему в глаза, прошептала:

– Только если вы откроете ей свое сердце.