Гостинец из будущего

— Лететь мне с работы к чертовой бабушке, — якобы в задумчивости произнесла Маша и добавила уже совсем другим, деловым тоном: — Но не быть же дурой. Сыпь прямо на пол. Мы по ним босыми ножками гулять будем…

Толяну достался трехместный люкс, Ремизовой одноместный номер с биде, а Шепталову и Буханкину по одноместному без биде. Ответственные работники — командированный директор оборонного завода и прибывший на семинар начальник Госналогслужбы некой захудалой области — были уплотнены в двухместный номер. И даже не пикнули.

С дорогими гостями были очень предупредительны. После того, как они помылись и облачились в махровые халаты турецкого производства, специальный человек снял с мужчин мерки, Ремизову обслужила женщина. Затем в номере Толяна был накрыт стол, где блюд и вин было без счета. Каждые полчаса с кухни приносилось что-нибудь новенькое, только что с жаровни либо из духовки. Грязные тарелки с объедками при этом как бы исчезали сами собой. Очень вышколенная была прислуга.

Разговор за столом шел самый непринужденный и спонтанно перескакивал с темы на тему. Только что, скажем, Толян на полном серьезе объяснял Зинаиде, что биде — это такой фонтанчик для питья с бодуна, дополз на карачках и пей, не выпрямляясь (Зинаида хихикала и вроде бы верила), как Буханкин вспоминал вдруг гада Мефодия, и Толян, мрачнея, говорил, что так это дело не оставит. Разберется с дерьмом пузатым.

— Ах, Толянчик, — говорила Зинаида. — Ты такой вспыльчивый. А я жалею, что не покушала ананас. Там, в казино, такой толстый ананас стоял. Рядом с водкой.

— Могли бы и чем другим накормить, — замечал Буханкин. — Глиной, например.

— Тьфу на тебя, Степа, — отвечала Зинаида.

— Гадом буду, во всем виноват Марьяж, — говорил Толян. — И в том, что выигрывали поначалу, и в том, что потом продували. Это ему, стерве, раз плюнуть. А когда мы втянулись по самую маковку, пошел подламывать мою квартиру. И влетел в капкан. Я вот думаю, не этот ли охламон еще и хату поджег?

— Не повезло тебе, Толянчик, — вздыхала Зинаида, переглянувшись с Буханкиным. Золотишко-то да перстеньки были спрятаны надежно. — Но ты не переживай. Ты у нас умный. Ты у нас удачливый. Еще наживешь.

— Фарт — главное дело, — соглашался Толян, обласканный её мурлыкающим голосом. — Дерябнем за фарт.

К полуночи принесли одежду: для теплой и холодной погоды, как и было заказано фирменную, с лейблами.

Переодеваться никто не стал, кто же переодевается в полночь-то, если гастролировать никуда не тянет, а в свой номер можно прошлепать и в халате.

Вскоре Антон отправился спать, через полчаса ушли Ремизова с Буханкиным, потом Ремизова вернулась, чтобы остаться на ночь. Толяну это дюже понравилось, тем более что Зинаида, раздевшись, оказалась еще лучше, чем можно было предположить.

А в четверть второго…

======

В секторе «Местонахождение» вновь мелькали цифры, подбираясь к заветному 27 веку.

Тело под каркасом ныло, всё-таки здоров был этот Фраст. Наверняка в процессе сражения он применял что-то такое, о чем Игорь и не догадывался, да каркас выдюжил. Впрочем, дело было не в одном только каркасе. Оставайся Игорь в прошлом качестве, в этом каркасе бултыхался бы сейчас студень. Само тело обрело новые свойства и каркас был теперь составной частью этого тела, его внешней оболочкой. Но даже этому телу, способному выдержать любые нагрузки, крепко досталось.

Вскоре, однако, боль поутихла, а потом и совсем прошла. Почему-то вспомнился Корнелий. Как давно это было.

— Видите ли в чем дело, Игорь, — сказал тогда Корнелий, усадив Попова на какой-то несерьезный ажурный стул, который, казалось, не смог бы выдержать и ребенка. — Нас здесь пятнадцать человек, и нам очень нужна ваша помощь.

Стул, между прочим, был весьма удобным и крепким. Казавшаяся пустой лаборатория вдруг наполнилась людьми. Вот пересек проход некто в серебряном трико, из-за приборов выглянул загорелый чернявый парень и улыбнулся, проплыла в отдалении фигуристая девица в легком радужном халатике, по которому хаотично пробегали разноцветные сполохи.

— Это Кира, — проследив за взглядом Игоря, сказал Игнат Корнелий.

Кстати, Корнелий, как впоследствии объяснил Восходящий Вектор, была его фамилия, но поскольку сей ученый имел мировую известность и был дюже популярен, фамилия эта превратилась в нарицательное имя.

— Ну так вот, — сказал Корнелий. — Лаборатория у нас научная, исследовательская, экспериментальная. Что еще? Сверхсекретная. Из 27 века, да, да, не падайте. Так сказать, гостинец из будущего. Исследуем свойства и параметры времени. На чем и погорели.

И вкратце изложил суть проблемы, изредка постреливая по сторонам своими карими глазами.