Гостиница

Если честно, у нее и вправду «не плачет, не болит», а всего лишь нудит или зудит… Она слишком мало и слишком плохо знала Его тогда. Была слишком мала, чтобы знать лучше… Разминулись во времени…Но сейчас-то! Сейчас она знает Его, как никто… Может быть, как сам Он себя не знал. Знает, в смысле, чувствует… Пусть не во плоти и быте, а в стихах. Но ведь именно в стихах Истинное и Вечное Поэта. Все остальное — случайное, наносное, необязательное. В лучшем случае — эскиз к Истинному. Потому Поэт в стихах всегда прекрасней поэта в жизни. Но первый невозможен без второго. И, вообще, невозможно их разделять. Человек един!..

Но человека ли она пыталась вымечтать из инобытия?..

Как она могла давать клятву, не понимая, в чем клянется?.. И

разумно ли оставаться верной неразумной клятве?..

Верность клятве и разумность —

Разные формы единого Разума:

Чести и логического мышления.

Честь внерациональна,

Мышление рационально,

Но оба — разумны.

Одно не заменяет, а дополняет другое…

А Поэзия?..

Поэзия едина, как сама жизнь.

Если она внерациональна, то глупа,

Если только рациональна, то мертва…

Способна ли я, — думала Девушка, — понять Поэта, мысля и чувствуя прозой?.. Разве может Поэт варнуться в Город, где нет поэтов? В Город, который покинул Последний Поэт, то есть Он сам?..

А не есть ли явный интерес к его поэзии признак того, что Город ждет Поэта? Что он готов к Его возвращению?..

Вопросы без ответов…

Почему во времена распада в людях возникает аллергия к Поэзии?

Невосприимчивость к ритмическому и рифмованному Слову?..

Потому что каждый за себя, а ритм и рифма — то, что возникает в единстве?

Или потому что невыносимо больно ощущать гармонию, не обнаруживая ее в жизни?..

Несоответствие порождает ощущение лживости…

И поэты становятся прозаиками, публицистами, философами,

А если не получается, то алкоголиками.

В лучшем случае пытаются удержать мир от распада свободным стихом, который и сам — дитя распада:

То, что остается от Поэзии, потерявшей музыку — осколки смыслов и образов,

В идеальном случае, слепленные в мозаику на непритязательно-серой цементной основе,

А то и вовсе обретающиеся в обрезках чужих кинолент…

Когда распадается мир, — подумала Девушка, —

Когда распадается мир на страны-обломки,

Когда распадаются страны на страночки и города,

Когда города распадаются на дома,

Когда дома распадаются на квартиры,

Когда квартиры распадаются на комнаты,

Когда комнаты распадаются на квадратные метры,

Когда квадратные метры распадаются

на обиды, зависти и желание выпихнуть ближнего своего,

Когда человечество распадается на нации,

нации — на племена,

племена — на роды,

роды — на семьи,

семьи — на озлобленные одиночества,

Когда одиночества распадаются на ненависть и тоску,

А слезы высушивает испепеляющее дыхание злобы,

Суховеем проносящееся над распавшимся миром,

Тогда мир воскресит тот, кто останется человеком —

Тот, кто будет продолжать любить…

Девушке и в голову не пришло, что эту мысль можно назвать стихотворением. Во-первых, она не смела считать себя поэтом. Во-вторых, не хватало Музыки, чтобы это можно было отнести к поэзии. Правда, некий первобытный ритм прослушивался… И девушка записала свою мысль в блокнот, потому что ей жаль было с ней расставаться…

И тут ей вспомнились Его строки:

«Когда-нибудь кому-нибудь
Я передам блокнот,
И карандаш продолжит путь
Вглубь…
Значит, и вперед.
Я представляю связь времен,
Как сообщенье душ.
Их единение — закон.
Все остальное — чушь.
Пока я мыслю, у меня
Вопросов к Богу нет.
Хватило б жизни и огня
Я сам найду ответ.
А не найду —
Мой карандаш
Зависнет над строкой —
И ты ответ заветный дашь —
Ты, кто идешь за мной.
Забудут наши имена
Те, кто продолжат времена,
Собьется ритм на миг,
Но не прервется связь времен
Из-за забвения имен,
И стих продолжит стих…»

О каком блокноте Он говорит?.. У Него в жизни блокнота не было… Разве только в детстве?.. Или Он имеет в виду тот Единственный Блокнот, страницы которого заполняют все Поэты?..

«Я представляю связь времен,
Как сообщенье душ…» —

мысленно повторяла Девушка и вдруг, неожиданно для себя почувствовала, что Поэт не Бог и не черт знает где, как ей всегда казалось, а совсем-совсем близко… И не то, чтобы внутри нее, в душе, а словно бы оба они, он и она, пребывают рядышком внутри чего-то большего. И это Большее странным образом не воспринималось как внешнее, а было ими самими, их единой сущностью…

— Когда подступит Тишина
Ознобом ожиданья к горлу… —

вдруг услышала она Его голос в себе и так же безмолвно ответила: