Гостиница Четыре стихии (СИ)

Ринулся в лицо душный воздух, обманчивая прохлада ветра коснулась разгорячённой кожи. Сердце замерло и ухнуло вниз, наполнив сладостной негой низ живота. Такое невероятное ощущение свободы не овладевало Хасаном с тех пор, когда обозлённый непослушанием ученика низкорослый аль-Азамат поднял его в воздух и пришпилил за шиворот к потолку. Юноша провисел в неудобном положении целый день (одногодки и младшие ученики устроили к нему целое паломничество, долго показывали на Хасана пальцем, кидались огрызками яблок и виноградинами). А отвлёкшийся на другие заботы наставник, обнаружив молодого колдуна на прежнем месте, жестоко отчитал Хасана за праздное времяпрепровождение и, сняв заклятие, с руганью отправил воспитанника убирать свою комнату. В тот день юноша разбил первую бутылку с джинном. При воспоминании о том, во что это вылилось, до сих пор зудело пониже спины...

Поначалу ослеплённый упавшим солнцем, Хасан сделал лишний круг чуть ниже противниц и быстрым движением направил ковёр почти вертикально вверх. Голодная тварь почувствовала приближение магии, но баньши, извернувшись, мазнула ей по глазам изрядно потрёпанным крылом, и фурия неуклюже дёрнулась в сторону. Разноцветными искрами прочертила вихрь радужных перьев стальная лента. Неистовый вопль умирающей твари ввинтился в небеса и осыпался пылью на землю.

Молодой колдун выправил ковёр, подхватывая на руки обессилившую рабыню. "Какая же она лёгкая - точно призванный дух! - Хасан небрежно отмахнулся радостно рычащим ятаганом от одинокой стрелы и прокрутил кисточку на углу ковра, разворачивая волшебное полотно в узкую улочку. - Этот волосатый тушканчик от меня не уйдёт!"

Теперь у молодого колдуна было целых две причины для поимки карманника: обезьяна Малик. И неважно, что это скорее макака не отпускала рыжего воришку, нежели наоборот. Хасан по собственному опыту знал, в каком незавидном положении оказался незадачливый ловкач.

73

Бесконечная канва улочек и переулков, по метке чёрного следа, неожиданно соткалась в невероятное - насколько хватает взгляда - буйство красок, в котором чья-то неумелая рука щедро рассыпала разновеликие чёрно-белые фигурки. Увлечённый погоней, Хасан с головой рухнул в бескрайнюю синь большой воды. И утонул в ней, растворился без остатка...

Море!

- Ты куда глазами смотриш', э?! Вон он, лови его быстро, что ты свой ресницы хлопат', как главный хранител' сокровищ перед грозный лик султан, да?! Даже я бы в тибя не влюбился... Вон он, тибе говорю!

Хасан с силой тряхнул головой, сбрасывая манящие чары принцессы морей, и заметался взором по веренице кораблей, выстроившихся вдоль прибрежной полосы.

Как их можно было принять за случайные фигурки? Среди них же нет ни одного похожего! Они - словно людские голоса, столь же разные и неизведанные...

Слабо зашевелилась раненная птица у него на коленях. Юноша упёрся кулаком

-- зажатой в нём рукояткой в ковёр и молнией пронёсся над мачтами, стремясь к своей цели: великолепному шлюпу с алыми парусами. На палубе уже царил настоящий переполох: рыжеволосый карманник скакал как заколдованный, пытаясь сбросить с себя обезьяну. Малик намертво вцепилась зубами в ухо воришки и оттягивал его вверх, видимо, посчитав своим трофеем. Хасан аккуратно уложил баньши на ковёр и с высоты спрыгнул на просоленные доски прямо перед носом карманника. Загнутый кончик ятагана защекотал длинный нос поскуливавшего ловкача.

- Верни. Мою. Вещь, - делая ударение на каждое слово, произнёс молодой колдун. - Иначе в придачу к уху, которое заберёт моя обезьяна, я заберу у тебя что-нибудь ещё. Можешь сам выбрать, что именно...

- Молодой человек, во имя стихий, как не стыдно?! - молодцевато раздалось из-за спины. Маленькие блестящие глазки воришки настороженно засверкали. Странно кося одним глазом на кончик клинка, а другим - поверх плеча юноши, воришка замер, перестав реагировать даже на старания Малика. Юноша снова призвал чёрную метку, указал ей новую цель. Но чуткий завиток дымки коснулся носка сапог и отпрянул, спеша вернуться к хозяину. - Это что ещё за чушь? Новый способ знакомиться? Тогда семь футов тебе под килем, дорогой гость! - вторя радостному приветствию человека, заскрежетала сталь: встречать "гостя" высыпала, кажется, вся команда шлюпа. Хасан не удержался, дрогнул бровью:

- Твой слуга взял принадлежащее мне по праву. Я хочу, чтобы он вернул мою

вещь.

- Ну и жадный ты, как я погляжу, сухопутный! Мало ли у кого какие слабости? Вот мой лоцман, к примеру, любит собирать всё блестящее! Не вешать же его за это на рее, правда?! Нам, двуногим, надо быть добрее друг к другу! И потом, чего ты вообще хотел от лепрекона, который по полгода проводит в море, перебирая одни и те же цацки?