Гостиница «Сигма». Повести и рассказы

Альпинист оказался расторопнее всех. Он взял стопку бумажных стаканчиков, наполнил их из автомата кофе и теперь оделял каждого ароматным напитком. Суть происходящих разговоров он не очень-то понимал. Ему казалось, что с Тобором все в порядке: худо-бедно, но препятствия он все преодолел, а коли так, есть ли смысл вникать в детали? И еще он подумал, что за несколько дней разлуки успел здорово соскучиться по Тобору, огромному, плотному и в то же время легкому - то ли существу, то ли машине. С Тобором он крепко сдружился на Тянь-Шане, во время альпинистской практики, которую белковый завершил столь успешно.

- Значит, Тобор не полетит на Бета Лиры? - упавшим голосом спросил вестибулярник.

- Пустой разговор, - сказал представитель Космосовета, сделав глоток кофе. - Экспедиция на Лиру, как вы знаете, почти сформирована, корабль принят технической комиссией, так что счет до старта идет, можно сказать, на часы и минуты. Конечно, подвели вы их со своим Тобором, но что делать? Будем искать другой выход.

- У меня есть все протоколы учебных испытаний, - шагнул к нему Суровцев. - Я могу доставить их к вам в гостиницу сегодня же.

По тону своего друга альпинист понял, что происходит что-то неладное, и, опустив поднос со стаканчиками на кресло, начал напряженно прислушиваться к разговору, который все более накалялся.

- Протоколы учебных испытаний? - недоуменно заморгал представитель Космосовета.

- Да, все протоколы, - упрямо мотнул головой Суровцев, - а также микропленки, и данные аэрофотосъемки учебных поисков, и…

- Простите, Иван Васильевич, - перебил его представитель Космосовета, - я не совсем понимаю, зачем мне все это нужно.

- Из этих данных вы увидите, что даже в самом сложном поиске, двенадцатой степени трудности, который проводился накануне нынешних злосчастных испытаний, Тобор не набирал и десятой доли штрафных очков, которые нахватал сегодня.

- Когда мы проводили последнюю прикидку, Тобор превзошел самого себя, - добавил вестибулярник.

- В эти протоколы можете селедки заворачивать, - отрезал представитель Космосовета. Он резким движением поставил недопитый стаканчик кофе на подоконник, так что коричневая жидкость выплеснулась на розовый пластик. - Вы ведь сами видели, как проходили сегодняшние испытания. С каждым часом Тобор вел себя все хуже, все неувереннее.

- Но он преодолел все препятствия, - напомнил Суровцев.

Представитель Космосовета кивнул.

- Преодолел, вы правы, - согласился он, - но сделал это на пределе своих возможностей. А если он загубит звездную экспедицию, в которую его пошлют, тогда что? В комнате воцарилось тяжелое молчание. Помрачневший альпинист подумал, что, как ни крути, логика на стороне представителя Космического совета. Но, пожалуй, уж слишком они приуныли, зеленогородцы. Испытания-то ведь еще не закончены. Завтра третий, заключительный день. Тобор соберется, как говорится, с духом и все наверстает…

- Что ж, нам остается, товарищи, подвести итоги, - нарушил паузу представитель Космосовета.

Словно подслушав мысли альпиниста, Аким Ксенофонтович произнес:

- Не слишком ли рано, уважаемый коллега, итоги подводить? У нас еще сутки в резерве.

- Ну, вот мы и подошли к главному, - сказал представитель Космосовета. - Нужны ли они, завтрашние испытания? Я лично думаю, что нет. Он обвел взглядом погрустневшие лица ученых и продолжал: - По-моему, счастье, что Тобор не погиб сегодня, свалившись в вулкан. А завтра испытания еще похлеще. Так следует ли подвергать его ненужному риску? Вы не хуже моего знаете стоимость этой белковой системы.

- Я категорически против прекращения испытаний, - негромко, но веско произнес Петрашевский.

- А если Тобор погибнет? - сощурился представитель Космосовета. - Вы представляете, чем рискуете?

- Знаете, уважаемый коллега, без риска не было бы прогресса, - сказал Аким Ксенофонтович. - Землю до сих пор населяли бы стаи обезьян, перепрыгивающие с ветки на ветку. Да и при таких прыжках приходится рисковать, вот ведь какая штука получается-то!..

- Ценю ваше остроумие, академик, но мне кажется, в данном случае оно неуместно, - сказал представитель Космосовета и побарабанил пальцами по подоконнику.

- Ну, почему же неуместно? - возразил Петрашевский. - Между прочим, без риска Юрий Гагарин не взлетел бы в космос 12 апреля 1961 года.

- Я требую прекратить демагогию!.. - покраснев, высоким фальцетом прокричал представитель Космосовета. - Властью, данной мне, я прекращаю дальнейшее проведение испытаний!

- Хочу вам напомнить, коллега, что мне тоже дана кое-какая власть, - сказал Петрашевский.

Они стояли друг против друга, словно два петуха, готовые к бою.

Первым опомнился оппонент Петрашевского.

- Ох, Аксен, Аксен, горячая головушка, - произнес представитель Космосовета, и в его устах прозвище, данное академику изобретательным Тобором, прозвучало настолько неожиданно, что Суровцеву показалось, будто он ослышался. - Мы сколько с вами знакомы, Аким Ксенофонтович? - продолжал представитель Космосовета. - Лет тридцать? Да, пожалуй, никак не меньше.

- Пожалуй, - согласился Петрашевский.