Государь

«Еще больше значения, чем иранская религия, имела в истории древнего мира иранская государственность. Персидскими царями из рода Ахеменидов была создана первая в истории мировая империя, объединившая в себе несколько культурных стран и народов. О значении этой государственности для подвластных ей народов тоже высказывались крайне разноречивые мнения. Специалисты по истории древнего Востока и по истории Греции нередко видели в персах только варварских поработителей, врагов культуры и свободы, а в их государстве – соединение деспотизма и анархии. Сторонники противоположного мнения считали, что персидская держава была первой в мировой истории умевшей щадить покоренных, и которая ввела в покоренных странах более упорядоченное управление, чем существовавшее прежде. Было высказано мнение, что персы были для Востока тем же, чем потом сделались римляне для древнего мира; но это мнение нуждается в оговорках.

В противоположность значению Рима в истории Италии и западной Европы, двухсотлетнее правление ахеменидской монархии на привело ни к культурному объединению иранцев, ни к иранизации чужих народностей. В Мидии и Персии государственная власть сложилась под влиянии ем чуждых Ирану ассиро-вавилонских традиций и потом насильственно подчинила себе коренные иранские области.

Этим объясняется то полное разобщение, в эпоху ахеменидской монархии, между государством и народом, которое признается всеми исследователями. С помощью иноземных деятелей Ахемениды создали придворную письменность и придворное искусство, существование которых прекратилось вместе с существованием династии, не оставив следов ни в жизни, ни даже в памяти народа. Иран продолжал жить прежней жизнью, основанной на господстве земледельческой аристократии, и мало подчинялся влиянию вавилонской городской культуры.

Со времени Александра Македонского мировой владыка, или считавший себя таковым, был уже не только ставленником бога, как персидские цари, но сам называл себя богом. Это представление, усвоенное Александром в Египте, было принесено им в Иран, где продолжало жить и после уничтожения греческого господства и воцарения новых иранских династий, вплоть до победы ислама.

Сасанидская государственность была более иранской, чем ахеменидская; Сасанидский царь называл себя «царем царей Ирана», впоследствии «царем царей Ирана и не Ирана»; в последней формуле мы видим удачное соединение национальной идеи с идеей мировой империи. На востоке Сасанидов и впоследствии считали такими же владыками вселенной, как в Европе – римских императоров, может быть, с большим правом. При военных столкновениях победа была обыкновенно на стороне Сасанидов; влияние их государства, если не политическое, то экономическое, и растиралось гораздо дальше; торговля с Индией и Китаем, сухопутная и морская, была всецело в их руках.

Сасанидами был выработан могущественный государственный аппарат, может быть, самый стройный в истории Передней Азии. Даже в эпохи величайших внутренних потрясений их государство могло вести победоносные войны.

Государство Сасанидов было основано как бы «одним ударом». Эпоха высшего блеска Сасанидской державы, достигнутого, по-видимому, посредством чрезмерного напряжения сил, непосредственно предшествовала катастрофе.

Убеждение, что всемирно-историческая роль персов не окончилась ни с царством Дария, ни с царством Сасанидов, определеннее всего выражено во «Всемирной истории» Линдера:

Персы, постоянно снова поднимаясь после эпохи притеснения и спасая свою национальную сущность, переносили на своих победителей, греков, арабов, турок, монголов, значительную часть своего собственного духа и создавали для себя после разрушения новые культурные условия. Даже свою политическую самостоятельность они несколько раз возвращали себе после больших промежутков. Правда, это упорство, наконец, истощило свои силы, после того, как первоначальная народность изменилась почти до неузнаваемости. Все-таки, как ни слабы теперь основания на это рассчитывать, персам, может быть, суждено еще раз освободить свою первоначальную сущность от заслонивших ее примесей».

Влияние эллинизма на персов было только поверхностным. Тогда как влияние арабской религии и арабских обычаев отразилось на всей жизни Ирана.

Арабы во многом подражали до-мусульманскому Ирану и пользовались услугами чиновников иранского происхождения. Известны слова, приписываемые халифу Сулейману (715–717 годы): «Удивляюсь я этим персам; они царствовали тысячу лет, и ни одного часа не нуждались в нас; мы царствовали сто лет и ни одного часа не могли обойтись без них».