Государь

Вся эта история показывает, что вышеописанная попытка восстановить в Риме тиранию была вызвана к жизни теми же причинами, которые рождают тиранов и в других городах, а именно неумеренными стремлениями народа к свободе, а знати – к власти. И если им не удается принять совместный закон о защите свободы, а вместо этого каждая из партий ищет себе вождя, то возникновение тирании неизбежно. В Риме и народ, и знать пришли к соглашению о создании комиссии Десяти, да еще с такими полномочиями, только потому, что одна из партий желала упразднить должность консулов, а другая – трибунов. Потом плебеи уверились в том, что Аппий перешел на их сторону и притесняет нобилей, почему народ стал поддерживать его. А когда народ допускает подобную ошибку, то есть наделяет кого-либо полновластием для сокрушения своих противников, этот человек, если он достаточно умен, всегда становится тираном города. Располагая поддержкой народа, он позаботится о сокрушении знати и, пока не расправится с ней, не станет предпринимать ничего против народа, но за это время последний окажется у него в рабстве, как в западне. Такого образа действий придерживались все основатели тираний в республиках. Если бы так поступил и Аппий, то его тирания была бы более жизнеспособной и не прервалась бы так скоро, но он сделал все наоборот, и нельзя представить себе ничего более неблагоразумного, чем его поступки; для укрепления своей власти он поссорился с теми, от кого получил ее и кто мог ее защищать, будучи не в ладах с теми, кто не собирался вручать ему власть и не мог защитить ее; настоящих друзей он утратил, но стал заигрывать с теми, кто мог питать к нему только вражду. Ведь хотя нобили склонны к тираническому режиму, та их часть, которая не получает от него выгод, всегда враждебна тирану, и ее невозможно привлечь на свою сторону полностью ввиду присущих ей честолюбия и алчности, ибо у тирана не хватит богатства и почестей, чтобы удовлетворить всех. Так что Аппий, покинув народ и соединившись с нобилями, допустил явный промах как по вышеуказанной причине, так и потому, что желающий удержать что-либо силой, принуждая, не должен быть слабее принуждаемого.

Отсюда следует, что тираны, опирающиеся на массы и выступающие против грандов, находятся в большей безопасности, потому что могут принуждать с большей силой, чем те, кто враждебен народу и дружит со знатью. В первом случае достаточно им иметь внутреннюю опору, которая была у Набида, тирана Спарты, когда против него выступили вся Греция и римский народ; обезопасив себя от кучки нобилей, Набид защитился с помощью народа, который был на его стороне, в противоположном случае он проиграл бы. Ведь если внутри государства у тебя мало друзей, внутренних сил уже недостаточно и следует искать поддержки извне. Здесь возможны три пути: первый – пригласить чужеземных наемников, чтобы они охраняли твою жизнь; второй – вооружить окрестных жителей, чтобы они заменили собой плебеев; третий – вступить в союз с могущественными соседями, которые могли бы тебя защитить. Кто станет придерживаться этих способов и сумеет их применить, тот имеет шансы на спасение, хотя бы народ и противостоял ему. Но Аппий не мог привлечь к себе жителей округи, потому что она составляла с Римом единое целое; те возможности, что у него были, он не сумел использовать и с самого начала был обречен на неудачу.

Сенат и народ при учреждении комиссии Десяти допустили грубейшие ошибки, не говоря уже о том, что хотя угрозу свободному строю представляют те должностные лица, которые назначаются друг другом, а не народом, как было сказано выше по поводу диктатуры, народ все-таки должен, учреждая должности, как-то ограничить возможность преступных поползновений со стороны их занимающих. Римляне же, вместо того чтобы строже следить за добронравием, вовсе устранили его блюстителей, они оставили в Риме только один орган власти и упразднили все остальные из-за чрезмерного (как мы отмечали выше) желания Сената отделаться от трибунов, а плебса – от консулов; ослепленные, они сошлись в своих заблуждениях. Люди, как говорил король Фердинанд, часто уподобляются мелким хищным птицам; природа вкладывает в них столь сильное стремление к преследованию жертвы, что они не замечают нависшего над ними более крупного хищника. Все это рассуждение, как я и обещал вначале, показывает ошибки как римского народа, который пытался защитить свою свободу, так и Аппия, покушавшегося установить тиранию.

Глава XLI

Переходить от смирения к гордыне и от милосердия к жестокости без должной постепенности неразумно и вредно