Государь

А старший сын – молодчина. Исполнил всё безукоризненно. Безошибочно. Есть у него такой талант. И в больших делах, и в малых. Вот, к примеру, подобрал Артём мальчонку, пацанчика из простых смердов. Ничего особенного. Духарев, может, и сам бы подобрал сироту. И пристроил куда-нибудь к челядникам – коней пасти или во дворе прибираться. А сын мальчонку в род ввел. И не ошибся. Великим воином растет Илья-Годун. Когда рассказали Сергею Ивановичу, как его приемный сынишка сходу показал себя у князя Стемида, Духарев удивился. Не ожидал. А вот старый Рёрех, слушавший рассказ варяга-посланца, и усом не шевельнул. Но единственный глаз – так и сверкал.

Сергей понимал, почему. Артём угадал в мальце доброе железо для будущего клинка, но ковал клинок Рёрех. Возился с приемышем едва ли не больше, чем с родными сыновьями Духарева. Почему? Видать, была на то причина. А какая, спрашивать ведуна бессмысленно.

Но результат налицо. Меч получился добрый. И еще один стальной стежок скрепил важнейшую связь меж родом воеводы-боярина Серегея и природными белозёрскими варягами. И новый стежок – сегодня. Вольг-Варяжко.

Почти полвека прошло с тех пор, как Сергей пришел в этот мир. Безродный чужак, никто… А теперь самые славные мужи этой земли – его родичи. Воистину не зря прожиты полвека. И пусть Духарев умирать пока не планировал, но мысль о том, что все его сыновья, даже малолетка Илья, могут не только за себя постоять, но и завоевать уважение лучших воинов этого мира, – грела сердце.

Глава 18 Шестью месяцами ранее. Подворье белозерского князя Стемида Большого

– Годун, я здесь решаю, кто годен в отроки, а кто – нет! – Стемид Большой взирал на мальчишку сверху вниз довольно-таки свирепо. – Ворочать весло тебе не по плечу. Значит, будешь детским!

– Илья! – звонко выкрикнул сын боярина-воеводы Серегея. – Так меня зовут родичи! Запомни, дядька Стемид, если хочешь, чтоб я тебе служил!

Трувор, успевший познакомиться с норовом Ильи-Годуна, вдобавок нахватавшегося дерзости у рода Машеговичей, расхохотался. А вот его старший брат, Стемид Белозерский, был попросту обескуражен. Не привык князь, чтобы этакий дрыщ позволял себе нахальничать. Властная Стемидова душа требовала: врезать сопляку и отправить на конюшню – стойла чистить. Но Стемид – варяг. Князь. Значит, человек чести и Правды. А по Правде наказывать мальца – не за что. Каждый может проситься в отроки. И настаивать – тоже. Тем более – родич. А Годун – родичь и есть, ведь старый Рёрех сейчас в роду у Серегея, а сей мелкий и дерзкий малец боярину-воеводе – сын. И бересты с пареньком пришло две. Одна – от отца его, Серегея, а вторая – от Рёреха. В первой малец именовался Ильей, во второй – Годуном. В первой была просьба: обойтись с малым как с собственным сыном. Во второй – повеление научить парнишку варяжской Правде.

Стемид почитал воеводу-боярина, но Рёрех – старший в роду. И от того, что он отдал княжение Стемидову отцу, его старшинство никуда не делось. Следовательно, учить мальца надо так, как хочет Рёрех. И звать так, как зовет Рёрех, а тот звал Годуном или Гошкой.

Илья не спорил. Рёрех – пестун. Ему можно. А если нельзя, то прилетит палкой по спине – и сразу станет можно.

Князь Стемид не знал Илью. Потому проверял. Илья тоже не знал князя. И тоже проверял. Если Стемид Большой слеплен из того же природно-варяжского теста, что и Рёрех, то…

Оплеуха прилетела вмиг…

Только мимо, потому что Илья «нырнул» и мозолистая длань прошла над макушкой.

Трувор еще больше развеселился.

А Стемид сердиться не стал. Будь здесь, в тереме, еще кто-то, возможно, он и осерчал бы… А может, и нет. Понравилось белозерскому князю, что, уворачиваясь, мальчишка не назад, а вперед шагнул. Да и увернуться от Стемидовой длани непросто.

– Илья, значит? – рыкнул он. – Добро. Пусть будет Илья. Илья-детский. Вот когда наберешь силу да вес, чтоб большое весло в одиночку крутить…

– Отрок! – перебил дерзкий мальчишка. – Кабы в дружинные из-за одной лишь силы брали, так слепая кобыла, что жернов крутит, враз в старшие гриди опоясалась!

Ловко отбил.

– Ты с ним лучше не спорь! – опередив брата, заявил Трувор. – У него на одно твое слово своих десять! Без малого год с дружиной Йонаха-хузарина полевал. А у Машеговича быстрей языка только стрелы летают.

– Будь ты сыном моим, – проворчал Стемид, – я б тебя плеткой хорошенько поучил.

Но нельзя – как сына. Слово Рёреха выше слова боярина-воеводы. А Правда кривды не терпит.

– Надо – учи, – покладисто ответил Илья. – Боли не боюсь. Хоть до смерти бей… хотя нет, до смерти не надо. Родня опечалится. А так – давай, испытай, коли желаешь. Увидишь, что годен я в отроки!

– А ведь не врет! – глянув мальчишке в глаза, определил Стемид.

– Не врет, – подтвердил Трувор, подмигнув Илье. – Стал бы он род ложью позорить!

– А всё же сила отроку нужна, – не желал уступать белозерский князь. – И не только грести. Вот хотя бы лук натянуть как следует, чтобы бронь пробить…