Государь Иван Третий

Мужики, собравшиеся у возов и услышав сказанное, разлетелись, как воробьи. Монахи переглянулись, пожали плечами. Вновь перевязали возы и отправились прочь. Узнав о возвращении возов, владыка побледнел. Он старался вспоминать, не сделал ли он чего-то такого, чем мог обидеть великого князя. Но припомнить не мог. Делал он все, казалось, правильно. «За что же это?» Он и ночью не мог заснуть, все думал об этом. И вдруг его осенило: «Монахи! Не по чину!» Он еле дождался утра. Пригласил знатных бояр, велел им просить у князя прощения от его имени. Князь, услышав эти слова, свою вспыхнувшую нелюбовь отложил и велел взять корма. Но владыке этого показалось мало, и он бил князю челом и пригласил его на обед. Ехать к нему князь не пожелал. Не поехал он к нему и на следующий день, а, наоборот, пригласил его, посадника, бояр, житных людей к себе на обед.

С ночи у Городища выстроилась очередь. Все хотели попасть к князю со своими жалобами. Выслушав многих, он понял: Новгород давно жил в своей воле, великими князьями пренебрегали, не слушали их и много зла сотворили, убийств, грабежей, многих понапрасну разорили. Одним словом, кто мог, тот и обижал. «Не дело это, не дело!» – подумал князь. На обеде сидевшему рядом архиепископу Иван Васильевич шепнул:

– Народ не жалует вас. Уж больно много обид скопилось. А все из-за того, что князей великих не жалуете.

Лицо владыки дернулось нервным тиком. Когда он подъезжал к Городищу, увидел тьму народа и понял – это жалобщики. Он знал, конечно, сколько неправды творится. «И вот ее доносят великому князю. А он, видать, не из прежних. Уж больно цепок и прозорлив. Ох, беда!» – вздохнул владыка. И понял на обеде, что не ошибся. Народ видит в князе своего избавителя. Там же, на обеде, князь сказал Феофилу, что завтра хочет послушать обедню у Святой Софии.

– Владыка, чтобы было все твое духовенство!

При выходе из собора стояла огромная толпа людей. Увидев князя, все повалились на колени, произнося одно слово: «Суда!»

– Не уеду, пока не разберусь, – ответил князь.

Народ, протягивая к нему руки, двинулся на него. И только бдительная стража сдержала их.

Как и пообещал князь, на другой день он начал суд. В присутствии всех приглашенных Иван Васильевич выслушал жалобщиков. Главных обвиняемых он тут же приказал схватить. Их помощников за 1500 рублей князь отдал на поруки архиепископу. На суде выяснилось, что боярин Иван Афанасьев с сыном подбивали народ принять короля. Их тоже повязали.

Не прошло и нескольких дней, как перед великим князем предстал Феофил, а с ним для поддержки посадник Ананьин и двое старых посадников. Он пришел просить князя отдать ему на поруки схваченных преступников. На что князь ответил:

– Известно тебе, богомольцу нашему, и всему Новгороду, вотчине нашей, сколько от этих бояр и прежде зла было, а ныне, – он укоризненно посмотрел на Феофила, – все, что есть дурного, все от них!

– Это неправда, – вдруг возмутился Ананьин, – и хоть ты великий князь, но уважать нашего архиепископа должен! – сказал посадник и зло поглядел на Ивана.

– Я знаю, почему ты так ся ведешь. И ты вместе с Афанасьевым кричал за короля. И хочешь, чтоб и за тя заступился наш богомолец. Не выйдет! Взять его!

Тот было схватился за рукоять, но рослый стражник, ударив его по лбу кулачищем, заставил посадника сесть на пол. Его схватили, обезоружили, связали по рукам и ногам и вынесли наружу. Но он успел крикнуть:

– Владыка, не сдавайся! Держись! – дверь захлопнулась.

Немного успокоившись, князь опять повернулся к Феофилу:

– Ну, богомолец наш, как же мне их за дурное жаловать?

Через несколько дней, поздним вечером, в ворота хором архиепископа проскользнула чья-то тень. Вскоре в дверях перед монахом появился человек, одетый с головы до ног в черное. Лицо укутано, одни только блестящие глаза видно.

– Я Марфа, – произнес человек, – хочу видеть Феофила. – Голос требовательный и властный.

Монах покорно исполнил просьбу. Вернувшись, он бросил:

– Ступайте, – и рукой показал, куда идти.

Разговор был коротким:

– Ты, владыка, выбран нами, новгородцами. Так и радей за них. Пущай Ананьин, коль ума нет, отвечает за свое. Но пошто это продолжается…

При этом слове Феофил поморщился, но ничего не сказал, а та продолжала:

– …держит других бояр, почтенных для всего Великого Новгорода людей. Нужны будут деньги, я дам, – сказала, повернулась и ушла.

И опять у богомольца выдалась бессонная ночь. И он все же решил идти к великому князю Ивану. На этот раз Феофил был встречен князем с почтением. Он выслушал его и удовлетворил просьбу.

После прекращения судов знатные новгородцы стали приглашать великого князя на пиры, которые давали ради него. Каждый, к кому приходил великий князь, одаривал его дорогими подарками, преподнося меха, ковши золотые, рыбьи зубья, деньги, сукно, вино, лошадей, ловчих птиц… В разгар пиршества Иван, однако, не забывал о деле. По его персту посадником был избран Фома Андреевич Курятник.