Государева служба

На площади и в закоулках вокруг нее мне встретились две церкви, особняк барона Строганова, модный салон мадам Паризьен-Луховицкой, большой фермерский рынок (уже закрытый по случаю позднего времени), осиротевшие прилавки которого приютили собак, птиц и… давешнего Барсика… фелис… сильвестрис… ой. Котик вновь поглядел на меня, и я быстрым шагом не стал навязывать ему общение. Рынок, судя по большому транспаранту над въездными воротами, именовался Входоиерусалимским, – наверное, по ближайшей церкви. Еще был антикварный магазин с двумя вывесками: во-первых, «Сакральный археолог», и во-вторых, «Профессор Черный и компания». В одном с ним здании разместилась ярмарка чистящих веществ «Стиратели». Рекламный щит сообщал «Мы существуем с 2000-го. Мы боремся с грязью и скверной!» Сразу за ярмаркой – торгпредство дружественной консульской республики Русская Европа. А потом – бесконечные лавочки, мастерские, магазинчики, кофейни… и, словно киты в кипении тьмочисленной салаки, чудовищные корпуса двух цитаделей науки. Один из них напоминал по силуэту рейдер дальней разведки, осуществивший вынужденную посадку; не то, чтобы башенки-надстройки были расставлены хаотично или напоминали живописные развалины, просто РДР’ы никогда не садятся, хотя не каждый гражданский человек знает это. Табличка у входной двери гласила: «Выдающийся памятник архитектуры милитарного конструктивизма. Императорский Покровецкий институт освоительских стратегий. 2060—2061 гг. Архитектор Геворкян…» – инициалы я не разобрал. Напротив высились палаты, возведенные в старомосковском стиле (а значит, они были поновее ИПИОСа – мода на милитарный конструктивизм прошла раньше): наличники, кокошники, гульбища, крылечки с двухскатной крышей, которую поддерживают пузатые столбики – точь-в-точь как в семнадцатом каком-нибудь или шестнадцатом веке… «Покровецкий городской университет истории, философии и филологии имени Н.Я. Данилевского». Наверное, когда-нибудь он станет тоже «выдающимся памятником», потому что уж очень нарядный и радующий глаз этот самый ПГУИФФ. Впрочем, знатоком по части архитектуры я никогда не был; вот если бы мне дали взвод для военных действий в условиях болотистого региона или, скажем, в тайге, тут бы я себя показал. Капитан Крылов и стремительный разведчик Станкович позеленели бы от зависти!

К тому времени, как на моем пути встали добрые великаны ИПИОС и ПГУИФФ, я уже отчаялся найти Офицерский клуб. Поэтому выбрал ближайшее нешумное, незапойное и неэкзотическое заведение, где, как можно было понять с помощью из-заоконной рекогносцировки, собралось немало военной публики. Вечерний клуб «Приют храбреца». Наверное, его открыл ветеран колонизации или отставной военный… Что ж, пусть будет «Приют храбреца».

Мне требовалось общество. Не на ночь, разумеется, и даже не на час. Просто добрый собеседник, который никуда не торопится и не без удовольствия перебросится со мной десятком реплик. «…А я вот первый раз в первый класс»… «…да тут, в общем, нехудо»… «…ну и как, постреливают?»… «не будем преувеличивать…»… «…что, совсем?»… «…иногда, конечно, супостат балует, но…»… «…а как же капитан Крылов?» – дальше не знаю. Что ответит мне на вопрос о капитане Крылове мой воображаемый собеседник, я представить себе не мог…

В клубном ресторане сидела чопорная публика. Здесь запрещалось курить и шуметь, музыкальная установка тихонько цедила менуэт, оранжированный по-современному, между столиками кружились две пары. Одна танцевала не без изящества: белокурая лейб-капитанша, несомненно, вела, а ее партнер, шатен артистической внешности – кудри, жабо, дерзкого покроя пиджак – хоть и знал танец хуже нее, но умел подчиняться ритму и умным дамским ручкам. Вторая пара толклась шалашиком на разумном расстоянии от всего живого. Он и она смотрели друг на друга с особенным коньячным обожанием.

Я с огорчением подумал, что даже у барной стойки буду обречен на одиночество. Здесь никто не искал знакомства и не являл признаков готовности к светской болтовне.