Государево дело

Судя по всему, моя спутница была весьма эмансипированной дамой, привыкшей шокировать окружающих своими свободными нравами. Неудивительно, что родственники покойного супруга сторонились её, ибо для Германии это, прямо скажем, чересчур. Меня же эта непосредственность только позабавила, ну и, в какой-то мере, заинтересовала. Всё же она была недурна собой, остра на язык и вела себя на редкость непринужденно. Я уже от такого отвык. Всё-таки в Москве вокруг меня всё больше слуги… кстати, а где они?

– Михальский!!!

– Здесь я, государь, – выехал из чащи мой телохранитель в сопровождении нескольких всадников.

– А я думал, вы за кабанчиком погнались.

– Было бы зачем гнаться, – скупо усмехнулся литвин. – В наших краях таких подсвинками считают.

– А где остальные?

– Да так, – неопределенно пожал плечами Корнилий. – Кто охотится, кто особу Вашего Царского Величества охраняет.

– Погоди, а ты что всё это время рядом был, – удивился я, – а что же женщине не помог?

– Так велено же было охоте не мешать, – улыбнулся Михальский, а то, чего доброго, добыча ускользнёт.

– Мне охота, и ей охота – вот это охота! – засмеялся я в ответ.

Всё это время мы говорили по-русски, возбуждая любопытство фрау Мюнхгаузен. Наконец, она не выдержала:

– Господа, это становится неприличным. Извольте говорить так, чтобы дама вас понимала!

– Прошу прощения, Женевьева. Позвольте представить вам пана Михальского. Пан Михальский, это баронесса Мюнхгаузен!

Никогда не забывавший о куртуазности шляхтич тут же церемонно поклонился:

– Доброго дня, прекрасная пани! Чрезвычайно рад встретить в этом дремучем лесу такую красавицу.

– Благодарю вас, мсье, – отозвалась баронесса, одарив его более чем благосклонным взглядом из-под вуали. И тут же обернулась ко мне: – Вот видите, как надо вести себя с благородными дамами!

– Хотите, я пересажу вас к нему?

– Нет, мне вполне удобно, – возразила она и тут же начала расспрашивать, не забывая стрелять глазами в сторону Корнилия. – Этот рыцарь одет с такой пышностью. Он, вероятно, ваш начальник?

– О, это весьма высокопоставленная особа!

– Он из свиты царя Иоганна Альбрехта?

– Да.

– И он сможет представить меня Его Величеству?

– Вне всякого сомнения.

– А вы?

– Это, вряд ли.

– Как интересно. А он – московит?

– Можно сказать и так.

– Я сразу это поняла, – захлопала в ладоши Женевьева.

Так за беседой мы добрались до лагеря, где слуги уже закончили ставить шатры и занимались сервировкой столов, торопясь закончить всё к возвращению хозяев.

– Судя по всему, охотники ещё не вернулись, – разочарованно вздохнула моя спутница.

– Полагаю, они всё ещё гоняются за бедным поросенком, – хмыкнул я, спешиваясь.

– Вы не любите эту забаву? – удивилась дама.

– В данном случае, мои симпатии однозначно на стороне кабанчика, – отозвался я, и протянул руки, чтобы помочь даме спуститься. – Прошу!

– Благодарю, – отозвалась она и, спрыгнув, оказалась в моих объятиях.

Шляпка с вуалью в этот момент сбились набок, открыв мне весьма привлекательное личико с ямочками на щеках, пухлыми губками и вздернутым носиком. Интересно, во сколько же эта вдовушка вышла замуж, если теперь выглядит едва ли на двадцать? Глядя на неё, я едва удержался от искушения впиться в этот милый и красиво очерченный ротик поцелуем. Судя по всему, она прекрасно догадалась о моих чувствах, но нисколько не испугалась.

– Если бы к вашей предприимчивости, добавить хоть немного манер, вы были бы неотразимы! – дерзко заявила она, и ловко вывернулась из моих рук.

– Увы, чего нет, того нет, – с легкой досадой отозвался я и обернулся к слугам. – Эй, кто-нибудь, позаботьтесь о лошади этой госпожи!

– Сделаем, бачка-государь, – поклонился татарин Равиль из хоругви Михальского и бросился выполнять моё поручение.

– Вы давно служите у герцога Странника? – поинтересовалась Женевьева с сомнением глядя на меня.

– Давно, а что вас удивляет?

– Вы одеты просто, чтобы не сказать бедно, но вас все слушают. Кто вы такой, капитан Ганс?

Ответить я не успел, поскольку примчались запыхавшиеся фон Гершов с Паниным и, почтительно поклонились мне. Как ни странно, эти два молодца крепко сдружились в последнее время, при том, что Болик почти не говорит по-русски, а Федька не особо хорошо знает немецкий.

– Всё готово, мой кайзер, – отрапортовал померанец.

– Хорошо, – кивнул я и, обернувшись, увидел как госпожа Мюнхгаузен, присела в реверансе.

– Прошу простить меня, Ваше Величество, за невольную дерзость, – пролепетала она.

– Не стоит, баронесса.

– И за это тоже.

– Не понял.

– Видите ли, сир, мой покойный супруг был не бароном, а имперским рыцарем. Вы несколько раз называли меня чужим титулом, а я Вас не поправила.

– Ничего страшного, я ведь тоже не открыл вам свое истинное положение, не так ли?

– Мне следовало догадаться. Вы держались так властно и с истинно монаршим величием…

– Вот только манер недостает, – съязвил я.

– И это тоже, – охотно согласилась Женевьева, – Высокопоставленным особам часто недостает такта, ведь им всё позволено!

– Вы неподражаемы! – не удержался я от смеха.