Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России

Основная опасность заключалась в том, что великий визирь Далтабан был горячим сторонником крымского хана. После того как султан отказал татарам в выступлении против России, визирь пошел на соглашение с ханом. Он предложил ему инсценировать бунт против султана, который великий визирь возьмется усмирить сам. Обманув таким образом султана, оба войска объединятся и пойдут на Киев или Азов. Летом 1703 г. татары начали выполнять задуманный план. Толстой, узнав об этом через агентуру, нашел подход к матери султана и рассказал обо всем ей и муфтию (высшему духовному лицу Османской империи), а те в свою очередь султану. Судьба визиря была решена. Султан вызвал его к себе и спросил о цели снаряжения большой рати. Визирь удовлетворительного ответа не дал и был взят под стражу, а затем султан «в ночи велел задавить» его. Опасность войны на время миновала [457].

В 1704 г. Ф. А. Головин дает задание Толстому попытаться втянуть Турцию в вооруженный конфликт с Австрией с тем, чтобы отвлечь императора и султана от русских дел. Толстой немедленно взялся за дело, используя свою агентуру. В письме Головину он доносил: «Начинаю к тому приступать самым секретным образом через приближенных к султану людей, но еще пользы не вижу никакой» [458]. Пессимизм Толстого полностью оправдался. Из этой затеи ничего не вышло, как не удалось этого сделать и Возницыну. В Турции слишком хорошо понимали, где и кто их основной враг.

После трех лет пребывания в Турции Толстой впервые в своей практике столкнулся с такой серьезной проблемой, как борьба с предателями. В 1705 г. он жаловался государственному канцлеру Гавриилу Ивановичу Головину, что не может доверять своим дворовым людям. В этой ситуации Толстой не растерялся и повел себя весьма решительно. В одном из писем к канцлеру он пишет: «У меня уже было такое дело: молодой подьячий Тимофей, познакомившись с турками, вздумал обусурманиться. Бог мне помог об этом сведать. Я призвал его тайно и начал ему говорить, а он мне прямо объявил, что хочет обусурманиться; я его запер в своей спальне до ночи, а ночью он выпил рюмку вина и скоро умер — так его Бог сохранил от беды…» [459]

Не менее решительно П. А. Толстой вел борьбу против турецкой агентуры в России. Турки вербовали агентов главным образом из татар, которые проникали из Крыма, Кубани, Прикаспия в южнорусские области. Нередко турки засылали агентов и из числа христиан. Чаще всего это были греки из дунайских владений султана. Толстому удалось организовать контрразведывательную работу в Константинополе и вовремя получать информацию об агентурных мероприятиях турецкой разведки. Так, в 1703 г. Петр Андреевич сообщил о посылке турецких шпионов в Воронеж и Азов. В директиве Федору Матвеевичу Апраксину Петр I дает указание: «Зело берегитеся шпионов на Воронеже; а на Донское устье можно никого приезжава не пускать, кроме своих матросов, ни крестьян, ни черкас» [460].

Как и всем русским дипломатам за границей в то время, Толстому жилось в Турции тяжело. Жалованье ему платили небольшое, да и то выплачивали не деньгами, а «натурой». Толстому, например, выдавали на год жалованье соболями. Эта «валюта» имела тот недостаток, что была неходкой в те времена. Соболий мех стоил дорого и был доступен только избранным людям. Турецкий султан к тому же, стараясь досадить чем только можно русскому послу, запретил своим подданным, кроме визиря, носить соболий мех. В результате Толстой остался со своим «неликвидным» фондом соболей без денег, что существенно затрудняло получение нужных агентурных сведений. Но и в таких трудных условиях Петр Андреевич продолжал успешно вести дипломатическую разведку. «Недреманным оком, елико возможность допускает, смотрю и остерегаю», — писал он Головину [461].