Государевы вольнодумцы. Загадка Русского Средневековья

Но читавшие Божественное Писание знали, что еретиков и отступников следует осуждать, проклинать, предавать лютым казням. Митрополит клеветал державному на своих обличителей, и неповинные претерпели узы и темницу. Тут уже Иосиф начинает говорить о своей книге, как необходимо было написать ее: «Аще невежа и груб есмь, но обаче должно ми есть о сих не нерадити противу моее силы». Он говорит, чтобы не осудили его за то, что он объявил имена еретиков: Алексея, Федора Курицына, попа Дениса и других, потому что так делали и святые отцы, когда они писали против древних еретиков и передавали имена их в роды родов. «Собрах во едино от различных писаний божественных, — оканчивает Иосиф свое предисловие к «Просветителю», — яко да ведящии божественная писания, прочетше, воспомянут себе, неведущии да разумеют. И аще, кому что потребно будет противу еретическим речам и благодатию Божиею обрящет готово без труда в коемждо слове, яже суть». Тут следует исчисление иногда четырех, иногда десяти, в большей же части списков всех Шестнадцати слов и краткое содержание каждого из них; а затем уже начинается самое слово Первое.

До нас не дошло Сказание в первоначальной редакции. Мы имеем его в виде предисловия к Словам, собранным Иосифом воедино, в целую книгу, которой впоследствии дано было название «Просветителя».

Сказание могло быть написано или отдельно, или как предисловие к первым главам «Просветителя»; но во всяком случае задолго до того, как Иосиф стал собирать воедино свои Шестнадцать слов на еретиков Новгородских.

В Сказании и в Послании к Нифонту встречаются места дословно схожие. Язык Сказания и самая история ереси дают нам основание отнести его к 1493–1494 годам, т. е. к тому периоду времени, когда поведение Зосимы огласилось, но удаление его со святительского престола еще не состоялось.

Из Сказания и Послания к Нифонту видно, в каком всеоружии выступил Иосиф на борьбу с еретиками. Нифонту он указывает на подвиг исповедника и советует действовать прямо на паству Зосимы. Зная содержание этого Послания, трудно предположить, чтобы Иосиф ограничился в борьбе с еретиками одними советами действовать против них. Самому же ему действовать была полная возможность. Еретики рассылали грамоты для распространения своего учения и вместе с тем для подорвания авторитета таких противников ереси, как Геннадий. Иосиф понял, что необходимо дать оружие в руки христианам, не имеющим многих книг, или незнающим Божественного Писания, как говорит он в Послании к иноку иконописцу. Пример такой деятельности был перед Иосифом. Он упоминает в предисловии к книге своей на еретиков, что Антиох игумен лавры Саввы освященного и Никон Черной горы, в Антиохии, каждый в свою очередь написали «велику книгу» в опровержение один — персов, другой — турок. «Ныне же не Перси, — продолжает он, — ниже Туркы, но сам диавол и все его воинство ополчившеся на Христову церковь якоже зверие дивии, не плоти человеча вкушаху, ниже крови пиаху, но душа погубляюще, ей же весь мир недостоин». Иосиф мог ранее Послания к Нифонту и сильных нападков на еретиков начать писать против них. Уже в первых трех Словах (первых и по времени написания) он неоднократно называет по имени трех главных еретиков: Алексея, Дениса и Федора Курицына. Зосима не упоминается.

Геннадий в своем Послании 1491 года (к Зосиме) говорит, что ересь распространилась с тех пор, как Федор Курицын вернулся из Венгрии. Таким образом, в 1491 году, когда еще не обнаружилась ересь Зосимы, известно было, что Курицын Федор — еретик.

Первое слово на еретиков новгородских и Послание к архимандриту Вассиану

Содержание этого Слова отчасти схоже с Посланием, писанным Иосифом еще при жизни Пафнутия Боровского, следовательно, прежде 1 мая 1479 года. В то время обратился к нему, еще ничего не знавшему о ереси, какой-то архимандрит Вассиан с просьбой написать ему от Ветхого Завета о троичности Бога. Иосиф не сочувствовал такой задаче. Отвечая архимандриту Посланием, в начале его он выражает мнение о том, что верующим христианам нет надобности пытать о древних обычаях. «Апостол, — говорит он, — поучает задняя забывати, а на передняя подвизатися»… Решается же отвечать архимандриту Иосиф только потому, что не хочет ослушаться: «Что, господине, мене глупого именуя ученаго, в учимом чину живущого пытаешь о таинстве Святыя Троицы. Ино то, господине, выше нашее меры. Вам то, господине, освященным главам достоит ветхого и нового таинства ведати и цаучати, вы господа — пастырие».

Из того, что автор Послания называет архимандрита пастырем и освященной главою в противоположность себе, ясно, что Иосиф в то время, как писал Послание, еще не был игуменом. К тому же он еще говорит, что сам живет «в учимом чину».