Государственная дума и февральская 1917 года революция

Громадное большинство членов Государственной Думы было вполне солидарно с мыслью, высказанной во II?ой Думе Председателем Совета Министров П.А.Столыпиным в его обращении, в одной из речей к левому крылу Думы: "Вам нужны великие потрясения, а нам нужна Великая и Сильная Россия". Однако, с кончиной Столыпина, в правительственных кругах стало одолевать крайне правое течение, стремившееся сократить и принизить значение народного представительства. По крайней мере, в докладе своем Императору Николаю II, даже еще в 1915 году, во время войны, тогдашний Министр Внутренних Дел Маклаков совершенно открыто указывал на необходимость такой меры, и при этом докладе я лично видел собственноручное письмо к Министру Императора Николая II, в котором он писал, что эти соображения Маклакова им - Императором - одобряются и разделяются. Даже вполне законопослушная и трезво относящаяся к делу Государственного строительства III?я Государственная Дума была взята под подозрение, и правящие круги всячески старались в чем только возможно умалять ее значение и достоинство. Так, например, в дни празднования Отечественной войны, 1812 года, в Москве Государственная Дума, как таковая, не была приглашена к участию в торжествах памяти народной войны, а был приглашен только Председатель ее именным приглашением, тогда как Государственный Совет был приглашен, как учреждение, в полном своем составе.

При прощальной аудиенции перед роспуском III?ей Государственной Думы Император Николай II не был благосклонен к Государственной Думе в прощальном своем слове, обращенном к ней, и Дума разъехалась, огорченная и оскорбленная, не чувствуя за собой никакой вины, ожидавшая иного к себе отношения Верховной власти.

Наступившая вслед за этим избирательная кампания ясно обнаружила решимость Правительства добиться состава Государственной Думы исключительно из правых партий, для чего были пущены в ход все возможные средства, применяемые с большою изобретательностью правительством В.Н.Коковцева, и на все прогрессивно мыслящее было воздвигнуто форменное гонение. В этих целях сделано было через обер?прокурора Св. Синода В.К. Саблера основательное давление на духовенство.

Правительств. Сенат сыпал как из рога изобилия, одно разъяснение за другим, в целях сокращения круга избирателей. Но, несмотря на это, большинства в Думе Правительство все ж не добилось, что стало сразу ясным при избрании Председателя Государственной Думы из партии октябристов значительным большинством голосов. Настроение всех партий от октябристов и левее их было чрез? вычайно повышенное, можно даже сказать, озлобленное к Правительству, но и внутренний разлад в самой Думе получился та?кой, что более месяца Государственная Дума не в состоянии была избрать Товарищей своего Председателя, не имея возможно? сти сговориться на кандидатах. Если к этому прибавить, что слухи о предстоящем перевороте, в смысле превращения Думы из законодательной в законосовещательную, слухи о возможности роспуска ее, в виду невозможности достигнуть соглашения между партиями даже в выборе президиума, стали распространяться все шире и шире, то прямая опасность авторитету народ? ного представительства вставала для нас во весь рост, как реальная действительность.

Партия Народной Свободы, подвергшаяся наибольшим предвыборным гонениям, явно клонилась к союзу с крайними левыми элементами, и опасность появления чисто революционных настроений в недрах самой Государственной Думы зрела не по дням, а по часам. Это обстоятельство в свою очередь грозило самому существованию Государственной Думы, что повело бы к неизбежным революционным волнениям в стране. При таких условиях партия октябристов, как центральная, увидела необходимость путем переговоров и взаимных уступок достигнуть при помощи соглашения прочного достаточно многочисленного большинства, способного отстоять народное представительство от всяких на него покушений как со стороны Правительства, так и со стороны своих собственных крыльев, правого и левого.